18.03.-20.03. Поезд.

Проверяю один пункт за другим – как они работают. И один за другим они рушатся на моих глазах, увлекая в тьму и то, что было укреплено до этого и отвоевано у тьмы… Всю ночь – незнакомые звезды в небе, и близость новолуния напоминает, что пора на что-то решаться. Филигранно настроенная до этого сила прорывается по знакомому сценарию. Узнаю, и когда последние укрепления обрушиваются, устремляю опять взгляд за окно. Ведь всегда остается еще Калачакра. Там – гигантский Юпитер разорвал темноту незнакомого неба. Смотрю на него долго, не испытывая ни усталости, ни скуки, пью его живую силу. И небо начинает светлеть. Туман за окном поезда. Вот он становится золотым, и над горизонтом появляется солнце. В новолуние успеваем найти огонь и сделать ему подношение.

Снег, отполированный ветром - снежные барханы - блестит на солнце. Даль, и вдали горизонт, растворенный дымкой. Иногда вдоль дороги – покосившийся деревянный забор, за которым, кажется, только небо. Нет земли.

Все живое наполнено светом. Видишь свет, и видишь путь, и мир. И наполнено тьмой, которая позволяет терять тропу и не видеть мир. Она сметает, или поглощает «предвечность» существования, предопределенность данностей.

Ну почему ты не хочешь найти «навсегда» ту грань, на которой никогда не исчезает мир? Почему приемлешь тьму и не собираешь свет? Почему не хочешь потерять обреченную тропу, доверившись черному ветру, уносящему за горизонт? Ведь эти возможности есть, это не запрещается. Почему не хочешь?..

Снег легко смешивается с дымкой на горизонте и делает его неопределенно близким. И небо тоже.

Во сне у меня посетители из царства мертвых. Бегаю от них из одного слоя сна в другой, не в силах решить эту пространственную несовместимость живого и мертвого. Ищу огонь, и хоть какие-то пути замкнуть пространство. Изматываюсь от этой беготни. В груди сильная пульсация, даже со стороны слышны быстрые бум-бум. Это, видимо, сердце. Нашла огонь, наконец. Просыпаюсь. Здесь тихо. А зачем я вообще столько бегала по этим снам? Огонь защищает даже идиотов вроде меня.

Ночь. Выглядываю из окна. Когда две вселенные пересекаются, линии той, другой, вселенной, видны «здесь» как круглые сечения света. Чтобы поддерживать восприятие замкнутости нашей вселенной, мы воспринимаем их как отдельные самостоятельные объекты – звезды, планеты. Когда смотришь на них, линии другой вселенной притягивают тебя, и ты начинаешь настраиваться: что-то в тебе начинает двигаться в направлении той вселенной. Когда люди станут свободно путешествовать, восприятие звезд может измениться. Тогда можно будет знать их природу полнее. Может даже, разные звездные скопления – срезы разных вселенных. 

21.03. Туркестан-Кентау.
Навруз, Новый год. Солнце, голубое небо, вдали – горы в снежном пуху.

Все вопросы по регистрации решаются легко. Пока расположились в гостинице. Ночь. Вино, гитара, атмосфера древней Азии. Акустика нашего номера гостиницы становится чудесной. Огромный зал легко ловит фокус нитей, возвращая нам звук наших песен из неведомых глубин. Эхом звучат наши голоса из разных слоев, и сейчас, это поразительно, они в резонансе.  

22.03.
Не имея убедительных разумных доводов, доверились интуиции и поехали в сторону Ачисая, на новое место. В начале пути – горные северные тундры, как их видишь, вылезая из автобуса у подножья хребта. Потом – «страхи входа». Земли техногенных существ – огромный как поселок завод «Экскаватор». Далее -  мусор вдоль трассы. И, наконец, целая свалка, на которой пасутся верблюды. Хотя, какие уж тут страхи. Проявленная форма всегда лучше. «Правда глаз не режет – знаешь, откуда едешь».

И вот, уже озера «морской волны», и наша речка в ущелье. Крик даже вырывается, такое вот ущелье красивое, скалистое. Архитектурный шедевр. Как речку звать, неизвестно. Пусть сама скажет.

Движемся вглубь каньона уже пешком. После привала идем на разведку налегке.

Речку, оказывается, зовут Кугита. В честь одного горного хребта в Средней Азии. Мы сразу поняли, что Кугита – какая-то его родственница. Вода ее голубая и очень-очень вкусная. Поцелуй эту воду, чтобы потом не было обидно, что этого не было. А речка то шумит, то пропадает под землей, а за каждым поворотом – новая сказка. Идем, идем себе, все дальше и дальше. Остановило нас озеро посреди каньона. Не стали его перелезать, назад повернули – за знак посчитали. Надо же ведь когда-то вернуться к рюкзакам.

Выбираем место для первого лагеря и переходим туда. Пуджа в лагере. Все становится вкусным. Но вот на смену теплому весеннему дню – ветер. Начинаю рисовать. Линии – лишь способ держать внимание. Чувствую, как ухожу вглубь, место втягивает меня в свой узор. Совсем не ожидала, что так будет. Линии нужны, чтобы не раствориться. Так и место своей формой собирает стоящую за ним безбрежность. Не хочу останавливаться. И другие, кажется, тоже погружены и погружаются.

Камни, гальку под ногами поцелуй, пока так счастлив.

Дело к вечеру. Разбиваем лагерь. Идем с Ингой за дровами. Место движется сквозь меня. Ветер беспощаден – что ж я все никак не привыкну к этому. Ложусь на дно каньона. Прошу Ингу уложить те дрова, что дали духи. Надо! их донести. «Дальше» пока нельзя. Надеваю рюкзак и, это чудо, могу идти.

Делаю очаг в лагере. Вспоминаю сказку про духов очага. Когда кто-то приходит собрать огонь, надо верить, что камни, которые нашел – изначально огонь. Так и есть. Все восемь великолепно подходящих друг к другу камней поблизости. Но в одиночку их собрать и уложить в очаг нелегко.

Над стенкой каньона луна рожками вверх. Всю ночь лютует ветер. Друг все же. Он пронизывает так, что зуб на зуб не попадает. Сила рвется. Настоящий холод движется изнутри.

Луна. Звезды. Гитара – немного, больше для адаптации. Перед сном, под утро, виден Юпитер - огромный небесный… друг? Его природа пока взаперти.  

23.03.

Солнечно. Второй кофе перебрались пить в тенек.

С самого утра нашла камень для практик. Все к Андрею приставала: дай да дай практику. И вот, духи сами дали. Камень – для созерцания. Практику я назвала «звездное небо». Камень – кристалл из множества граней-зеркал примерно одного размера и округлой формы. Поверхность пористая. Когда зеркала блестят, появляются глубина и объем – какое-то пространство, похожее на звездное небо.

Идем на разведку нашего каньона. Скоро идем по узорам, по уже мне известным и по новым. По цветным и одноцветным. И уже непонятно точно, насколько тут красиво, и мы сами вплетены в узоры. А сами узоры красивые, какие же еще? Разведка меня больше не интересует, но такое движение мне нравится. Нравится видеть, как из-под картинки пейзажа проступает другая картинка, делая мир единым – ведь пейзаж очень точно вплетен в однородные узоры. Картинки не держат друг друга, но почему-то как-то коррелируют между собой.

Ночью поискали «точку ветра», и, надо же, нашли. Точка ветра - это такое состояние пространства, когда ветер дует из глубины мира и наполняет все формы силой, жизнью, любовью к жизни. Не сдувает, не мечется, не прячется – наполняет. Бывает, ветра не хватает, бывает, его много. И редко бывает как сейчас. Особое равновесие мира, когда становится возможным проникновение за пределы предопределенностей. Гитара освоилась и помогала нам. В нашем найденном зале реальности акустика появилась особая – эхо из огня, мягко резонирующее с эхом зала. Все так стабильно, что когда иду прогуляться, кажется, вокруг тишина и неподвижность пещер.

24.03.
Утром что-то изменилось. Весь мир подернулся пленкой. Смотришь на него, как, например, через толщу воды.

Порисовала под навесом камней. Очень закрытое место, приятное, хоть и маленькое, на одного человека. Рисую, а сама чувствую, как гул подземных глубин тягучим вихрем втягивает меня куда-то. Грань между мной и миром становится легкой и воздушной, весьма условной. Звуки приходят как через фильтры – нечетко и не вполне узнаваемо. Ну, и как будем собирать тело?

Сила в нашем кругу пометалась немного и позвала стражей «нашего мира», дождь и ветер. Из палатки созерцаю дождь. Какой-то собирающий поток нисходит с неба к земле. Появляется мир, мы внутри теперь, а не за «толщей воды». Слушаю ветер. Золотым светом он омывает изгибы пространства, очень тихо и равномерно. Даже странно, что «здесь» он так шумит. Ветер одновременно связан с огнем и с пространством, и мы с Ингой наблюдаем это.

Во сне спросила про узоры: что они такое и откуда берутся? Но поняли меня странно. Стали водить, показывая, как духи проникают в мир в виде форм живых существ, вплетаясь в его живой узор -  в то, что мы и воспринимаем, как проявленный мир. И можно четко видеть одну линию за один раз. Но, если ее придерживаться и наблюдать, то этого достаточно для ориентации и движения в мире. Хотя, для направленного движения недостаточно. Получается, что узоры сами водят, и куда так выйдешь?

А стражи все сторожат. Пограничный контроль. 

25.03.

Кугита разлилась, очаг ушел под воду. Сделали временный очажок – для кофе. И снова – дождь. Сидели, сидели в палатке, и в гротик перебрались, чтобы теперь дождем из грота у костра любоваться. Там дождь должен быть намного «красивее». Поэтому, подумав получше, вызвалась с Андреем организовать площадку под костер. К сумеркам перебрались в лагерь, опять в палатку. А потом, после новых гитарных выступлений, сделали новый очаг, и опять – костер.

Дождь кончился, луна выглянула, и даже звезды. Дрова добываются с трудом, сопротивляются, но все же посидели немного у костра. Каньон поет. Луна-жемчужина блестит в реке, попробуй, поймай. Сейчас мы на острове – река нас почти совсем отрезала от свободного доступа к дровам и к другим частям каньона. И хочется посидеть еще у костра, и бороться за дрова не очень хочется. Луна зашла, и скоро, полюбовавшись на облака, идем спать.

Но не спится. Сейчас кажется, что мы лежим посреди каньона совершенно открыто, такие доступные неизвестности вокруг. Но мир не для того, чтобы тебя стереть, - думаю про себя я, - хотя и мог бы, конечно. Пусть вселенная говорит с тобой устами каждого, формой любого, кто или что здесь и сейчас с тобой.

Раньше я хотела, но больше не хочу просто упиваться дождем, или мокнуть. Когда-то это захлестнуло меня, и мне нравилось просто быть в этом. Каждое открытие такого наполненного присутствия собиралось бисером в чудесный узор. И вот, я хочу собрать этот дождь и то, что в этом – я. И ветер, и все, что может и должно быть собрано. Пусть утечет не-мое. Смотри, как духи становятся одним, чтобы остаться. Люди или нет, свои или чужие. Есть только один критерий отличия: присутствие, собранное полностью, все до конца. Твои «осколки» здесь не нужны. Спроси себя, мечтай и слушай, о чем с тобой говорит мир. Останься, ведь вселенная этого хочет.

Андрей хочет посидеть еще у костра, один. Говорит: ко мне Руми придет, а вы даже потом не поверите. Я угрожаю: если сейчас не пойдешь спать, я вылезу из палатки и приду к твоему костру, а ты потом будешь нам рассказывать, что к тебе Руми приходил...

Не-моё все течет и течет через меня, как и дождь не хотел кончаться. Искал меня, или нас. Кто сказал, что дождь есть, если никто его не осознает? 

26.03.
С утра дождя нет. Солнышко выглядывает. Сделали «Сурью Намаскар», приветствие Солнца, и, кап-кап, дождь тут как тут. Может, это потому, что мы стояли спиной к потоку Кугиты? Дождя давно не было в этих местах, и в условиях такого зыбкого равновесия духи восприняли наши действия как мост для дождя.

До сумерек сидим в палатках. Созерцаем дождь. Сначала выделяю звук дождя среди всех остальных звуков. Потом изнутри смотрю только дождь, сам по себе, как отдельный поток в темноте. Дождь расширяет «мой мир», превращается в золотую пыль. Очень странно видеть одинокий дождь в пустом пространстве, для человека это что-то недоступное – такое расширение, при котором ты еще есть. Золотая пыль льется потоком, скручивается в спирали и сгущает сверкающие частицы, более крупные, чем пыль до этого. Но скоро река берет верх в моем восприятии. Вот я вижу кап-кап по поверхности бурного потока, и вот – только вода, бегущая куда-то вниз замысловатыми изгибами русла, по водопадным ступеням и ступенькам. Потоки воды, сбрасывающиеся с высоких, бесконечно высоких скал. Весь мир во власти воды.

Начинаю проваливаться в сон и вдруг вижу грот – довольно большой, с потолком 3-5м и 5-7м глубиной. И очень красивый: с барельефами, рисунками, нишами в стенах. Не давая втянуть себя глубже в сон, поразглядывала грот. Нам бы такой. И вышла из сна.

Снаружи палатки звуки стали немного угрожающими: не собралась ли Кугита смыть наш лагерь на радостях? Пятиминутная готовность к сбору лагеря. Собираемся в одной палатке – ждать, что будет делать вода дальше, готовые схватить свои вещи и перейти на соседнюю, чуть повыше, полочку. Сейчас мы целиком отрезаны от суши, мы на острове. Нам остается только надеяться, что вода не поднимется больше, чем на 3-5м.

…Дождь есть на разных планетах. И я сейчас чувствую, как он есть там. Дух дождя продолжает расширять меня, и все вокруг проникает теперь в меня с необычайно высокой скоростью: то температура подскакивает, наверное, под 38гр., то сдавливает какой-то канал в области горла. Граница между мной и не мной далеко выходит за мои пределы. Эй, стражи границ, разберитесь, как быть шире, но быть…

Пока сидим в палатке, собираем мандалы на дастархане – саму вселенную. И вот, ветер в центре – свирепая фигурка духа ветра, привезенная из Мексики. И дождь, прекратившись, уступает место «доброму духу». Выходим из палатки, разводим костер. А ветер иногда чуть с ног не сбивает. Вода не превысила опасного для лагеря уровня, русло реки справилось.

27.03.
Утром начинает проглядывать голубое небо через облака. Тело сегодня двигается не так уверенно, как до этого: видимо, предыдущие настройки перестали работать, а новые еще не начали. Неуклюжесть озадачивает, восприятие не понимает, почему не прыгается с камня на камень.

Возвращаюсь к первому рисунку нашего каньона. Хочу сделать изображение плотнее, реальнее. К моему удивлению, появляется вязкость, множество деталей не укладывается в восприятии, местность слишком сложная. Приходится рисовать свое представление каньона, а не сам каньон. И я вспоминаю, что его каждый участок остается загадкой, пока не подойдешь ближе. Видимые линии обманчивы, и я рисую эти обманы, смирившись с узостью и несовершенством зрительного восприятия. Но я увлеченно даю себя поглотить глубине каньона. Мне это начинает нравиться.

По-прежнему, «только чуточку прикрой глаза», текущая сверху вниз вода. Власть воды в восприятии, кажется, не знает границ.

Выходим наверх нашего сая. Там – довольно ровные площадки. Виден грот. Воды не слышно отсюда, или почти не слышно. Но этого «почти» достаточно, здесь - иначе. Здесь перспектива и другой объем. Солнце нежит. Делаем комплекс «Цапля выходит за порог».* Тело по-прежнему неуклюже, но радость, которую испытывает цапля, глядя на все вокруг, велика. И я впитываю нежность и радость.

*Это один из комплексов магических движений, которые мы применяем для проведения еще не реализовавшихся энергий и как магические команды.  Сейчас собрано всего три комплекса, каждой команде соответствует название: «Цапля выходит за порог», «Шаг в темноту», «Да» и «нет» садятся за стол переговоров».

Спускаемся в лагерь. На закате небо вспыхивает великолепными цветами: персиковый и его оттенки, голубой с бирюзой – его сосед с одной стороны, фиолетовый с голубым – с другой. И Венера им вслед, и луна. Мы входим в мир лунных сумерек. Все выглядит мягким и приятно-печальным. Ловим и пьем жемчужину-луну в пиалах с вином. Качество напитка – это правда так – становится другим. Жемчужина делает его вкусным и светящимся, внутри разливается легкий свет.

Облака вдруг разбежались от луны, как волны от упавшей в воду капли, кругами. А когда луна была в зените, так высоко, и образовала круг света, стало похоже, что мы сидим в гигантской юрте.

Сегодня я уже не мерзну так, как до этого. Огонь этой земли, этого места стал мне ближе.

28.03.
«Сейчас» заслоняет «вчера», и память уже не справляется. Линейное вчера-сегодня-завтра с трудом проглядывает через пространственно-временной узор этого места.

Кажется, с утра моросило, когда мы с Ингой вылезли из палатки сварить кофе. Дрова – священному огню! А нам – кофе. Заморосило сильней, и мы опять разошлись по палаткам.

Набежали откуда-то противоречия, сомнения, суждения. Немного посмотрела на них, чтобы полностью понять бесплодность течения в таком русле.

В палатке перекусили, вышли к костру. Думали картошку поесть, а получился кофе - аппетит куда-то спрятался. Сумерки сгустились. Все моросит и моросит. Пошли опять по палаткам.

В темноте слушаем мир: каньон, луну, речку. От вслушивания становится тепло.

…Вода не «знает», где она течет. Скоро в восприятии появляется гулкость пещерных залов – нет верха и низа, неба и земли. Вода течет между высоких скал, уходящих в бесконечность во всех направлениях. Скалы сливаются затем с чернотой, в которой исчезает любое пространство. Вода точно не знает, «где и когда». Она – собирающий поток. И весь мир, вся протяженность скального коридора – поток. Возможно даже, что эта вода – с других планет, из другого времени. Хотя, пока она бежит, она знает каждый камень, которого касается, и камни помогают ее собиранию. Почему-то появляется устойчивое ощущение, что эта вода – эманация луны.

Вдруг вижу нас. Мы – почти бесплотные тени в одном из множества слоев, где существует мир, собранный непостижимым потоком. Сейчас видно, что нечто приходит вслед за движением каких-то нитей вселенной, чтобы собрать определенность здесь-и-сейчас пространства и времени. И это нечто – возможно! – мы. Как будто река своей периферией почувствовала наше присутствие, и возник дождь, чтобы вобрать нас внутрь реки – бесконечного потока посреди черноты. И только когда разгорится огонь, появится пространство. Так вселенная стабилизирует пространство. Всегда кто-нибудь приходит, даже если не осознает этого, чтобы «остановить» одно движение своим другим встречным движением. И появляется мир.

Хотя видно также и то, что, взяв дань, поток мог бы снести существование приходящих собрать. Ведь он не «знает», кто это и какова его протяженность в других слоях, чем существует он. Но мне нравится эта безбрежность, и эта строгость вселенной. Прикосновение глубин делает нас великими. Без него мы – ничего не значащие тени.

И вот, засыпаем. Проснулись среди ночи. Мороз, ясное небо, и луна заходит за стенку каньона. Слушай поток, следи за движением нитей, жди, что скажет огонь. Разводим костер – это наша дань потокам, которые без нас… не знают до конца тайну миров. Есть то, что знаем и можем только мы.

Сидим до темных утренних сумерек. Орион долго летит в небе, а потом – незнакомые звезды. Но вскоре взошел Млечный Путь. И ярко вспыхнул, вызывая благоговение, Юпитер восьмиконечной звездой. Небо притягивает, хочется на него смотреть.

В палатке перед сном опять слушаем мир. Поднимающееся солнце тянет вверх восприятие, срезая его глубину. Теперь намного отчетливее поверхность. Сущностная глубина ночной воды ушла на дальний план. Сейчас поражает мощь этой силы, ее массивность. Пение птиц закрепляет восприятие в верхнем слое. Но я вслушиваюсь, не ожидая чего-то определенного. Перед внутренним взглядом появляются солнечные блики на воде, очень устойчиво. Созерцаю их, и они приносят диковинные видения.

Сейчас особенно чувствуется, что яркие визуальные картины лишь помогают держать внимание, не отвлекаться, не засыпать. Само постижение мира и мир – за пределами картин. 

29.03.
Ветер продувает насквозь, чувствуешь его через одежду поверхностью кожи. И солнце.

Сидя на берегу реки, созерцаю камень на дне. Преломленные в воде лучи солнца, раздуваемые ветром на поверхности воды, превращаются в огненные нити, тонкие, золотые, танцующие, как огонь в очаге точь-в-точь. Долго созерцаю. Надо же, огонь, собранный водой, ветром, солнцем и камнями. Когда восприятие настраивается, нити огня в воде выглядят не менее, если не более плотными, чем вода и камни. Просто солнце помогает восприятию дотянуться до этого огня. Становится тепло.

Созерцаю свой камень «звездное небо». И вот, вижу, как золотые паутинки света проявляются в нескольких сантиметрах от поверхности камня, а потом мгновенно поглощаются и впитываются его зеркальцами. Увлекательно и тепло смотреть на огонь, который есть повсюду.

Ветер часто нас загоняет по палаткам. Ближе к закату сходили за дровами. Вернулись к очагу. Теперь ветер мечется в нашем кругу, между нами. Подхваченная его порывом изнутри, сбегаю из лагеря, хоть и неправильно все это, немного вверх по каньону. Сажусь на защищенную от ветра полочку. Скоро внимание перестает метаться, и я вижу радугу над заходящим солнцем, аркой перекинувшуюся с одного берега каньона на другой. Кажется, духи открывают вход. Эх, ветер-друг, спасибо тебе и в этот раз – за явленную мне радугу. А то так и осталась бы здесь непонятно зачем, на вид со стороны полная идиотка. Хорошо иметь верных друзей.

Луна в небе словно нарисована в технике акварель. Люто дуют на наш лагерь. Посидели у костра, пошли подремать, от суровой дружбы немного отдохнуть. Сон приснился. Некоторые слова мои, и действия, содержат два смысла, но это почему-то ускользает от моего восприятия. И вот, сила напитывает «второй» смысл. В результате развязана борьба в тех слоях, где я рассчитываю на помощь «врагов». Восприятие оказывается обрезанным. Сила может взрастить любой из двух предложенных вариантов. Не допускай возможность ей выбрать тот, что тебя не устроит. Твои сильные друзья могут за это наказать тебя.

Ветер весь день меня веселит. Его порывы, достигая меня изнутри, разливаются мягко радостью и смехом. Ветер слизывает языками огня дрова с такой скоростью, что они тают на наших глазах. Стаяли дрова. Идем опять по палаткам.

Вторую ночь подряд снятся пещеры. Очень много времени сна проводим под землей. Находимся там нашей группой. Под землю идет вода, на нижние этажи. Но мы на верхних, знаем очень хорошие безопасные стоянки… Множество событий наращивает силу сна. И уже кажется, весь мир ушел в подземелье. Наутро оказывается, что и Галине снятся пещеры. Сон вызревает.

И еще, в сон вторгаются снова духи умерших. Я больше не сбегаю, не разделяю пространство на два царства. Не уповаю на обреченную предопределенность, которая разделяет умершее и еще нет. Чем мы лучше тех, кто путешествует в других временах? Напротив, я уповаю на помощь единого царства осознания.

30.03.
Пошла прогуляться с утра и увидела грот в стенке каньона. И как это мы его раньше не замечали, удивляюсь. С Андреем разведали его. Грот и правда оказался очень привлекательный. Но расположен очень неудобно и нам не подходит.

Идем вверх по каньону на разведку первой отвилки. Сейчас каньон кажется другим. Больше не будит желание все идти и идти вверх. Каждое уютное местечко, даже самое маленькое, притягивает остановиться, не ходить никуда больше, побыть с ним. Отвилку далеко не разведали. Андрей немного прошелся по ней один, а мы пока посидели. Увидев гребень драконьей спины, нарисовала. Так мы становимся ближе. Рисуешь, и пьешь жизнь этих гор.

В лагерь вернулись. Здесь опять ветер, как больше, кажется, нигде в каньоне. Специально для нас, особых любителей ветра, шучу про себя. Но вот мое внимание привлекает скала возле нашего лагеря с такой силой, что невозможно оторваться. Рисую ее. Такая вот любовь. Пещерность пространства, его нездешность воспринимается все острей. Увлеклась, и вдруг обнаружила, что руки совсем заледенели. Опять в палатку.

Слушаем каньон и этот мир. Теперь больше открывается восприятие поверхности скал, таких и этаких. Появились берега, иногда в садах диких фруктовых деревьев, в основном каменистые и довольно обширные. Вода отдала существованию небольшие островки суши. Иногда выталкивает вверх, на открытые плато, к луне. Немного погуляв там, заснули.

Во сне кто-то обещает показать тайны настройки восприятия. Проснулись и вылезли из палаток затемно. Ветер по-прежнему.

31.03.
Решили пройтись в соседнее ущелье. На карте при входе в него обозначены развалины. Вдруг это кош – от непогоды гож?

Только вышли из нашего каньона – кап-кап, вы куда? Дождь. Развалины оказались старым заводом непонятного назначения. Внутри подрастает нежелание куда-то ходить, и идти как раз тяжело. На сыпухе вдруг пространство начинает уходить. На шаг вперед оно еще есть, но камней под ногами уже нет – они стали «пустыми». И тропа куда-то делась. Где это мы?

Вид каньона, который мы собираемся разведывать, немного отталкивает почему-то. Монстрично каньон выглядит, вот. Устье реки здесь широкое, и его не перейти, только если вброд. Долго, сколько – неизвестно, придется идти по бестелесным сыпухам. И дождь, опять же, советует вернуться. Возвращаемся.

Входим в наш каньон, и – солнце. И очень красиво. Появляется телесное ощущение, что мы – в особых землях. Вошли тайной дверью в сказочную страну, а заснувшие горы там, ниже, надвинулись так, что не разглядеть этот чудесный вход.

Немного подремав, собрали лагерь, и вышли вверх, на новую стоянку. И вот, ровные травянистые поляны возле реки, на дне скального амфитеатра. Ставим палатки. Делаем очаг – очень красивый. Дрова собираем от духа местности, по возможности те, что сами даются, без нахрапа. Разводим костер. Ветерок как будто с юга. Если отходишь от костра, он совсем не чувствуется. Но у костра дым помогает почувствовать. Долго дым преследует меня. Куда не пересяду, он тут как тут. И вот, все наладилось. Сидим.

Луна – светящийся круг среди туч. Небо ровное, «чистое», без звезд. Смотрю на небо, запрокинув голову назад, почти лежа на спине. Скалы образуют симметрично-округлый, немного вытянутый контур – озеро небесное. И в нем плывет луна. Здесь более открыто и страшно, чем на предыдущей стоянке. Из-за скальных стен, как будто держа под прицелом, выглядывает на нас множество духов. Ошибешься, сразу учтен. Поэтому – не надо ошибаться, суетиться, расслабляться в таких местах. Сила взяла нас в фокус своего внимания и пристально слушает каждое движение наших душ.

Выхожу ненадолго к луне – к ней на ладонь амфитеатра… Этот страх – не мой. Ну что же вы все никак не поймете, заставляя меня отыгрывать каждый раз один и тот же сценарий. Да возьмите меня без приложений к современному человеку. Во всей небогатой чистоте. Ведь разве я не доказала, что буду делать то, что должно. Быть тем, для чего люди, как боги, созданы: осуществлять здесь-и-сейчас ритуал, собирающий пространство и время. Не потому, что я «лучше», а потому, что именно это – я. Не-мое отдайте тем, кому это надо… Мир нисходит ко мне в ответ на молитву, но у костра опять меркнут паутинки пространственных связей.

Клонит в сон. Чуть дождь закапал опять, расходимся по палаткам. И дождь восторжествовал. Слушаем его.

Дождь, если перенести фокус внимания чуть выше, в небо, первичен по отношению к реке. Но река опять берет верх. Здесь она широкая – в восприятии. То, что до этого было сконцентрированным между скал потоком, здесь, точно оно же, но разлито вширь, и глубина не воспринимается. Я снова фокусирую внимание чуть выше в небе. Пытаюсь объяснить духам, что знаю – дождь приносит нам надежду и радость. Он один из стражей нашей магии. Он собирает наш мир, когда огонь - духи огня - уже не могут. Осознай храм этого места, найди его, - говорю я себе, Инге и духам. А там, как небольшая, но приятная неожиданность, будет грот. Не как место, чтобы спрятаться от мира, сбежать – а как место собранного огня. Мы идем тропой собирания этого огня. Не мечтай спрятаться, мечтай о духе… Радость начинает переполнять меня. Становится очень тепло. И вдруг дождь действительно останавливает реку, ее уносящий поток. Мы – в гигантском пещерном зале, в котором просто существует подземная река с водопадом. Становится тихо, закрыто, защищенно. Потолок возвышается, наверное, на 50м, и мы – очень глубоко. Я созерцаю этот зал довольно долго. Инга тоже его нашла и удивляется, каким уютным и проникновенным, как любимая песня, стал дождь… Но вот дождь прекратился, и река уносит наш зал куда-то, разрушая его восприятие. Я снова начинаю вслушиваться, и снова – дождь. Засыпаем, а он не спит до утра.

1.04.
Почему-то люди, имея опыт расширения за пределы своего маленького и скоротечного мирка, предпочитают не помнить об этом и считать его незначительным дополнением к своим прочим житейским успехам. Снился сон об этом, и внутри этого сна не было выходов. Магия мира недоказуема. Мир восприятия заботится о своей целостности – такова его природа.

С утра костер долго разгорался. Мы его долго уговаривали подняться к нам из своих глубин. Чуть не обманом завлекали. Над лагерем покружили два орла-гиганта. Моросит все. По границе нашей сказочной страны пастух прогнал свое стадо.

Отправились на разведку второй отвилки. Дождь стал гуще. Дойдя до развилки, немного подумали и не пошли в нее. Пошли по основному руслу каньона. Идти сегодня тяжело по-особому. Как будто не можешь вырвать себя из дремотных лап, вязнешь и тянешься к земле. Идем, идем, а каньон знай себе петляет. И удивляет по-всякому. Вот, например, кусты. Откуда у них такие морковно-рыжие ветки? Или бардово-красные?  Дальше идем. По пути пообсуждали с Андреем, чего бы это здесь не быть пещерам настоящим. Он говорит: да есть они, наверное, только входы в них, может, с поверхности закрыты. Вот и грот попался по пути. Разведали: маловат для группы.

Река кончилась, выше идем. Немного прошлись и привал сделали - воду набрать, пока далеко от нее не ушли. Здесь – так, как будто и не бывает никаких рек. Дождь и ветер на просторе. И сразу зазвучало луной пространство. Слушаю, погружаясь. Здешние камни округло омыты этими дождями. И все стремится к застывшим навсегда небесам.

Послушали лунный мир, и выше пошли. А ноги все не могут вырвать тело из тягучей силы земли. И вдруг, как-то совсем неожиданно, как будто слайд переставили, перед нами – другая земля, земля других планет. Все камни во множестве своем, большие и малые, и песок, таких же цветов, как и кусты до этого: от желто-лимонного, рыжего, до бардового. Местами попадаются следы деятельности человека: искусственная каменная кладка – фундамент, насыпь непонятного происхождения, а вот явные следы взрыва и бурения пробы пород. Здесь человеческие эманации имеют другой привкус-отлив: внеземные они какие-то. Но нам, хоть и настораживает немного, нравится эта планета. Здесь есть место человеку, но другому какому-то, не тому, что мы знаем.

Нашли нишу, красиво изъеденную водой, как сыр с дырками, маасдам, например. Посидели в ней, перекусили, потому что дождь ливанул как из ведра. А вот и туман наполз витиеватыми змеиными изгибами – давно его жду, знак, обещанный Калачакрой. Да уж, медитировать на него сейчас кто бы стал? Любуемся. Попредставляли грот – вот бы мы тогда любовались. Но-но-но, говорю, не мешайте духам радоваться. И почему-то правда приходит радость, до какого-то безрассудного веселья. Выходим вниз. Прошли немного, и нас цветные камни зацепили – стоять, любоваться, не сметь глаз оторвать. Задержались под дождем с туманом. Андрей пожелал еще и за насыпь заглянуть. И чего ему насыпь эта? Но мы тоже удержаться не можем, лезем на нее. Вылезли, и вот…

Красивый, очень правильной формы входной грот, своей чернотой и большим размером обещающий глубину. Подходим ближе – это штольня! Пещеры! Каменные выработки в породе этих цветастых, неизвестных нам камней.

Заходим внутрь. Ходы высотой в рост и выше уходят в темноту, тепло и дуновение пещерного воздуха. И фонарей у нас, естественно, нет. На зажигалках немного прошли дальше. Ходы уходят глубже, просторные и ровные. «Затерянный наш град». Первый день полнолуния отмечен великим магическим событием. Здесь чувствуется присутствие нечеловеческих эманаций, но, как сейчас кажется, дружелюбных. Светлый подземный мир, чудеса сплошные.

Немного поосматривали эту планету, и в лагерь возвращаемся. Сейчас тело на свободе. Все сошлось, и оно вырвалось из неизвестных паутин. Бежит и вверх, и вниз легко и задорно. Повсюду туман, страж и проводник Калачакры. Пока бегу вниз, «смотрю», как поток силы во мне движется по мостам – магическим связям, проложенным людьми, снами.

В лагере костер развели, перекусили. Туман густо обступил наш очаг, так что на нем отчетливо видны наши тени. В сон заклонило. Только собрались подремать, дождь пошел. Ну и ладно. Пошли по палаткам. Очень сонливо, но все же пытаюсь вслушаться в дождь. Не получается, что-то мешает. Но другое «что-то» подсказывает сместить фокус внимания вниз, вглубь земли. Вскоре чувствую себя шариком, вытолкнутым из глубины чего-то на поверхность. Оттуда нити устремляются вверх, и вот, появляется колышущаяся поверхность. Земля. На стыке пузырька-меня и этих движущихся из глубин потоков. Заглядываю еще раз в толщу земли, и тут - вспышка молнии с громом. Она резко сужает восприятие, четко обозначая «поверхность» слоя. Еще один страж Калачакры. Не стали его созерцать. Все же это чересчур. Засыпаем. Один раз ночью что-то разбудило. Выглянула из палатки, там лунный просвет на юге. Но снова заморосило, и снова – сон. 

2.04. Полнолуние.
С утра посидели немного с костром, и – дождь с градом. Крупные, по 5мм диаметром горошины, весело скачут повсюду, как теннисные мячики, добавляя белого в палитру пейзажа. Забываем, что собирались сводить Галину к пещере. Значит, пещера все же в новом цикле, полнолуние будет здесь.

Сегодня над лагерем часто появляются орлы. После еды залезаем в палатки – подремать. Во сне сила учит видеть силу, не привязываясь к форме. Дружественные духи, увидев мою готовность взаимодействовать с той формой, которая принадлежит духу и силе, улыбаются приветливо, как старые друзья. «Думали, не узнаешь. Привет», - мол. Проснулись. От Инги исходит сила, сочится как вода в роднике, не зная заранее своего будущего пути. И входит в меня. Что, найти русло? В этот раз я не стала злиться. Донесшиеся раскаты грома уравновесили мое внутреннее непонимание: зачем человек копит силу, которая ему не для чего не нужна. Ну и что? В мире так много силы, мне не понятной, но она есть. Просто будь, ведь что еще остается.

И тогда я начинаю рисовать наш участок каньона по памяти – как это пространство выглядит в моем восприятии. Я рисую, и проясняется небо. Удивительно, но «по памяти» оказалось довольно точно. Видимо, восприятие ушло глубже, и я вспоминаю из этих глубин.

Внимание само по себе часто уходит вглубь земли, пытаясь постичь ее толщу.

Сидим у очага. Ждем восхода луны. И когда она вышла, небо расчистилось совсем, и все – как на рисунке. Вокруг луны все время возникают радужные фигуры – эллипсы, квадраты, круги, конечно, и другие замысловатые контуры. Стараемся сидеть с луной. Когда переношу фокус внимания к луне и вижу облака, опять не могу постичь эту толщу неба. Ощущение очень похоже на то, что появляется при заглядывании вглубь земли. Верх и низ становятся равнозначны. Во всем этом чувствуется какой-то подвох: верх, низ, земля, небо, наш огонь, мы… Как нити строят фокус восприятия, что появляется мир?

Бью в бубен немного – не для камлания какого-то, а впрок. Он трогает нити пространства. С трудом, как после сна, нащупывает чистые потоки этого места. Ну и хватит для начала гулять.

Как же здесь красиво. И как же утомительно быть человеком в нашем времени. Что-то незавершенное где-то вдали по-прежнему сужает восприятие. Выходя с глубин, выбери направление, будь один на один с этой вселенной. А если не можешь – терпи, но будь. 

3.04.
С самого утра солнце проглядывает и сушит новоявленный мир. Завтра – сброска Галины, одного из тех, кто здесь собирает наш мир. Кто делает удобнее наше человеческое присутствие. И мы готовимся к сброске – дверь отроется, и что-то потечет вовне, хоть мы и останемся дальше. Моемся, обновляемся, готовим начало нового цикла завершением предыдущего. Галина запекает себя на солнце, осуществляет свою мечту напитаться азиатским светом и теплом.

Пока то да се, свечерело. Стараюсь поймать все нити, найденные в магическом пространстве нашего движения, отсеять те, что неудобны и, как я надеюсь, не пригодятся.

Вечером полежали немного в палатках, и вышли к костру незадолго до восхода луны. Ожидаем ее. В небе звезды, Орион, Большая Медведица. Стенки каньона на востоке темны, и над ними уже светлеет небо. Следим, как обращенные к луне склоны начинают входить в лунный мир. Небо очень торжественно. И вот, луна поднимается гигантским шаром. Все залито ее светом. Созерцаю скалы, под которыми наш костер, огонь, людей возле, горизонт – контур скал, и луну. Там, за нашими скалами, нет ничего, ты видишь это? Звезды – линии других миров. Мы – внутри шара с зеркальной поверхностью. И от еще одного, но более ясного зеркала – луны, на внутреннюю поверхность шара падают отражения от источника, расположенного вне шара. Сейчас это ясно видно. Мы, всё вокруг – отражения зеркальной поверхности шара от зеркала луны. Сам мир – вовне.

Шар, отражающий нас сейчас в мир, не замкнут. Я чувствую коридор, посреди которого возник наш зал. И мы всматриваемся в луну просто потому, что нечто «оттуда» смотрит «сейчас» на нас.

Я достаю два камня: один – матовое гладкое зеркало, другой – множество маленьких чистых зеркал. И поражаюсь тому, как не устает и не кончается свет, бессчетное число раз отраженный в зеркалах мира. Когда долго смотришь на отраженный в камне огонь, появляется другой объем, и, кажется, восприятие вот-вот получит новую мерность.

Помещаю камень на передний план так, что он выглядит большим, и смотрю через него в очаг. Очаг из-за этого вырастает до гигантских размеров, и вновь появляется объем, как будто я – луна, выглядывающая из-за гребня нашего каньона. Залезаем в палатку – спать. Но не могу удержаться - рисую наше ясное зеркало мира. 

4.04.
Чуть свет, вылезаем из палаток. Еще во сне видела, как открываются двери нашей страны. Что-то движется вовне, и наше место знает об этом. Поэтому я пытаюсь зафиксировать способ течения бесконтрольной силы. Объясняю духам, как нужно течь силе, ищу согласия тех, кто может понять, зачем это нужно. Не ищи себе врагов среди тех, кто хочет быть твоим другом. Ведь ему нужна твоя помощь не меньше, чем тебе. Как ты там, Настя?

Довольно быстро собрались те, кому вниз: Андрей, Наташа – дозакупиться продуктами на новый цикл и проводить Галину, и Галина. Уходят. Зеркало, которое было у Галины, на дерево повесили, на «два часа», по словам Андрея. Как я понимаю, на то время, которое понадобиться, чтобы покинуть пределы духа местности.

Остаемся вдвоем с Ингой. К восходу солнца разводим костер – в знак приветствия. И на нашем небесном куполе появляется облако-огонь, пламя, развевающееся на ветру. Долго, почему-то нетронутое ветрами, которые носятся повсюду, оно висит неизменно – отраженное в зеркале нашего места.

Переходим на другой берег речки, поднимаемся чуть повыше лагеря – порисовать чашу-зеркало с натуры, а не по памяти. Нечто собирается, даже помимо желания – знание об этом месте и о нас становится полнее. Спускаемся к очагу.

Заглядываю в зеркало, в то, что на дереве. Солнце через кусты тенями рисует на лице узоры. Очень гармонично. Сам так не нарисуешь. Вот, кажется, пора снимать зеркало. Вдруг приходит мысль отразить пламя огня в небо. Ветер раздувает огонь, и я с трудом успеваю ловить изображение пламени на фоне неба. Поднимаю глаза туда, куда направлено зеркало. Там, как из ниоткуда – птица, застывшая в полете. Она усиленно машет крыльями, чтобы оставаться на месте на встречном ветру. Я удивленно опускаю зеркало, и птица исчезает, подхваченная потоком ветра.

Идем подремать, и дождь тут как тут. Кажется, прошло 2-3 часа, как мы легли. Встаем, а солнце на заходе. Видимо, сейчас около шести вечера. Куда-то время утекло – не могли же мы проспать семь часов? Не торопимся за дровами, не стремимся к количеству: об этом меня попросили во сне - постараться получить качество эликсира в каждом действии. Пытаемся почувствовать гармонию, ритм потока. И когда идем за дровами, их оказывается очень много, и собираются они с легкостью.

Сидим, пьем чай. Вдруг над нами закрывается небо – мы внутри, над нами туча. Дождь нисходит крупными каплями. Я знаю: за ним - голубое небо. Вдруг дождь прекращается, и все вокруг вспыхивает желто-персиковым цветом. Все светится изнутри, и мы сами – внутри. И тут приходят Андрей с Наташей. Все сходится, замыкаясь.

Вино, мясо. Небо очень красиво, и к нам движется гроза. Смотрю, как в небе проявляется асимметрия нашего пространства. Над одной половиной – нашей – ясно, с другой стороны – тучи. И вот тучи и ясное небо скрутили над нами тай-цзы. Гроза. Переходим в палатку. Свечка на дастархане, "алтарь" подле него – бубен-мандала. Ароматическая палочка. Почему-то очень уютно, совсем по-домашнему, и легко на душе. Показываю рисунки. Мы созерцаем, и гроза затихает. Созерцая, мы запираем дверь. Гроза уходит, и мы переходим к костру.

Звезды. Вдоль контуров гор – зарницы. Восход луны – песня. Чувствую сконцентрированный пучок между мной и луной. Мой голос льется в гигантской трубе, и весь мир слушает, затихая в моем восприятии. Гимн луне. Вскоре нас закрывают облака, именно закрывают. И мы погружаемся глубже, в сказки реальности. Когда идем спать, уже светает. 

5.04.
Уносит куда-то, развеивает ветрами. Но я доверяюсь ветру, как другу. Он позаботится обо мне. То, что мне не пережить, пусть унесет, и оставит то, что могу принять только я. Ведь я могу. Сдаюсь на милость.

Зову всех к палатке. А сама вглядываюсь в ее оконце, наслаждаюсь видом бегущих в голубом небе пушистых белых облаков. Засыпаю.

Встаю. Хоть что-то суметь сделать, из тех сил, что есть. Иду за дровами, их неплохо дают. Вернувшись к очагу, созерцаю голубое небо. В нем, правда, облака. Солнце заходит, и небо не слишком яркое. Контуры круглой чаши, где мы находимся, начинают истончаться. Лежа на спине, я вижу, как они начинают превращаться в черноту, волнами набегающую на голубое. Голубизна обесцвечивается, становится серой и пустой. Нет пространства – протяженности и глубины. Нет форм, и не было никогда. А волны черноты все вторгаются в пустоту намеком существования. Опустошение. Но меня это не пугает, не удивляет, я готова. Скоро облака исчезают, уступая место чистому небу. Голубое небо, по желанию духов – пусть будет!

Когда поднимаюсь с земли и смотрю на все вокруг, оно оказывается незнакомых цветов - фиолетового, сиреневого и разных их оттенков. И я с улыбкой все еще помню пустоту и чуждость всему живому голубой пустоты. Голубой ли?..

Сидим у костра. Ночь и звезды. Тепло. Луна выйдет сегодня еще позже. До полуночи идем по палаткам. Ищем живые нити, ведь прошлые потеряны. Слушай подсказки места. То, что идет тебе навстречу, чтобы соединиться с твоей тайной, тайна для него самого. Вслушивайся чутко в знаки мира. Оно «не знает» так же, как и ты. Но вместе мы знаем.

Под утро начинается дождь. 

6.04.
Неопределенность пространства, нависшая над нами с вечера, с утра превратилась в дождь с туманом. Но мы, конечно, выходим к ним – развести огонь. Все они – наши друзья, но огонь настраивает нити из неведомой тьмы.

Я очень злюсь, видя, как Инга устраивает суету и спешку вокруг котелка. Сейчас меня интересует только огонь. Дрова сырые, и огонь разгорается не сразу. Я не хочу, чтобы поводом был просто кофе. К черту его. И огонь поднимается.

Сажусь лицом к туману, собираюсь созерцать его. И он тут же уходит выше, превращаясь в облака над нами. Из них моросит. Тогда рассказываю о вчерашней практике «голубое небо». Все слушают. И приходит – тут же – голубое небо, и солнце смотрит на наш лагерь. Но как только сказка моя кончилась, небо вновь затянуло – незрелая сказка, видно. Ветер до свиста.

Несмотря на непогоду, иду мыться – завершить предыдущий цикл смыванием старого – того, что в нем нечисто. Скоро дождь усиливается, и мы перебираемся в палатку. И град, и гроза прошли над лагерем. Собираю мандалу на дастархане из магических предметов, и все немного уравновешивается. Выглядываем из палатки. Дождь прекратился, и весь мир омыт и окрашен нездешними цветами: камни фиолетово-серебряные и светятся беловатым цветом. И еще много оттенков красного и зеленого. Я не могу объяснить себе, что изменилось в этом мире, но он – другой.

Вылезаем из палаток, идем за дровами, уже под сумерки. Но снова – дождь. Промокнув, опять идем в палатку. Немного посидели вместе, и разошлись по своим палаткам.

Сыро и холодно. Сила движется изнутри, и я делаю попытки направить ее на созерцание. Но ничего не получается. Дождь прекратился, но встать нет сил – холод съел способность к действию. Я знаю, что надо просто пойти и развести огонь. Там можно созерцать, например, небо. И никого не интересует, что нет сил. Надо это сделать, и мы либо сделаем, либо…

Разговор-медитация с Ингой… Просто следуя безупречности, осуществи «самое маленькое» действие, последнюю попытку, когда уже больше ничего сделать нельзя. Все же ищи нить, которая сможет высвободить хоть сколько-то силы, чтобы встать и выйти к очагу. Но Инга молчит – не знает. Ее озадаченное молчание приносит много ответов. Утратив все шансы, будучи никому не нужна и увидев промельки той силы, что с нами здесь, сейчас, что бы ты сделала? Смогла бы ты хоть как-то распорядиться ей? Она не понимает, думает, что с ней это никогда не произойдет. Что она – «другая». Но если сейчас не найти этот «промельк», не сделать хоть что-то, то потом не будет даже надежды на него, не то что вопроса – как им воспользоваться. И тогда я нахожу в себе силу подняться. Она там, где я когда-нибудь восприняла одну возможность шанса как саму жизнь, как продолжение путешествия. Я знаю, что там смогу распорядиться этим шансом отрешенно и во всей полноте того, что он содержит. Выходим. Все небо – в тучах.

Разводим костер. Дрова сырые, долго разгораются. Когда готов кофе и все мы собираемся у очага, небо расчистилось, показались звезды, и мы наблюдаем восход луны. Ну вот, мы и в цикле, в ритме дыхания этого места. Как сложно нам было получить столь «банальный» результат, но в нем нет ничего банального. Нити четко пришли в сонастроенное движение.

Сила огромной волной движется через меня снова. Довольно неожиданно. Чего же она хочет? Не объясняет. Я вспоминаю. Ах, да, мы собирались созерцать небо. Ложусь на спину. Все человеческое во мне быстро растворяется в небе, но я не беспокоюсь об этом. То, что я вижу, непонятно мне, и вряд ли станет понятно – человеку – хоть когда-нибудь. Вспыхивает Юпитер и оживляет восприятие, которое отказывается воспринимать и засыпает, несмотря на холод и сырость. В какой-то момент вижу монотонно повторяющийся узор облаков, проходящих через луну, и почти забываю, что это – облака.  Я не знаю, зачем это мне и что «будет дальше». Не важно. Сила прошла дальше. Волна, сразу как я легла, проследовала за моим взглядом куда-то в непостижимую пучину. Значит, все правильно.

Луна начинает заходить, небо снова затягивает. Над луной, опираясь на темный гребень гор, встает радуга азиатской аркой – вытянутая вверх.

Идем спать. То, что казалось невозможным, теперь кажется простым. И так всегда – мир с тобой. И ты можешь остаться, ведь вселенная этого хочет. Собирай живые нити. И никогда не думай, что есть то, что с тобой никогда не случится. Мир вокруг «знает», и я с любовью уже вглядываюсь в нашу новую Калачакру. 

7.04.
С утра солнечно и тепло. И, наконец, можно снять свитер. Тут выяснилось, что свитера при ночной сушке огонь покрасил в цвета камней, что возле нашей найденной пещеры, тех, из которых она состоит. От сочного желтого до пастельного бардового. Сколько приходилось сушиться и раньше, а такого не бывало. Вот чудно.

Первый раз за две недели делаем комплекс «Сурья Намаскар». Сейчас мы это можем себе позволить. Кидаем мостик туда, где будем приперты своей узостью. Когда ты так мал, преклони колени на глазах у всего мира перед его величием.

Нашли небольшой тенек на склоне среди камней: солнце непривычно напрягает движение огня внутри, не могу с этим справиться. Собираемся перекусить. Пока то да се, сажусь спиной к камню – он в мой рост, сонастраиваюсь с ним. Первая настройка происходит очень быстро. Камень меня обезличивает, и все камни вокруг становятся одним нагроможденным для человеческого восприятия пространством, непонятным ему. Некоторые, впрочем, выделяются, у них есть особые души. Когда в мой контур входит Инга, это вызывает легкое раздражение – она дособирает мою «человечность», сбивая настройки. И вот, я заглядываю вглубь камня. Там – бесконечное пространство. Камень не знает своего размера, формы. Сам для себя он – «кусок» пространства со свойствами, не имеющими для меня аналогий в моем человеческом мире.

До захода солнца немного подремали.

Немного посидев у костра, опять иду в палатку – до восхода луны. Как найти качество, которое удовлетворит ненасытную силу Калачакры, сжирающей миры? Как найти то, что делает мир магичным, проявляя таинственный узор мандалы времени?

Встаем незадолго до того, как встала и луна. Она выходит светящимся шатром и долго плывет вдоль горизонта, никак не может подняться в небо. Немного проясняется, сквозь облака виднеются звезды. Волопас в зените. Луна низко и светит тускло.

Созерцаю луну и горы через пламя огня. Вижу, как формы потеряли свою «внешнюю» силу, и огонь входит в них как ему удобно, на правах хозяина. Весь мир – очаг. Вот саламандра застыла на гребне скалы, чтобы видеть луну – собрать огонь за пределами очага. Эти камни там, на гребне, для того, чтобы на непостижимые мгновения огонь мог войти в них и осознать, поклониться луне… И ты это можешь. Когда все исчезнет, и огонь застынет на мгновение в тебе, останови его движение, зацепись за его форму – себя, взрасти ее к полнолунию, чтобы она была тем же огнем. Так сама форма может оставаться огнем и при луне, и при солнце.

Теперь Андрей и Наташа уходят в палатку. И тут же все небо затягивает. Мы остаемся вдвоем, жжем костер из маленьких веточек. Огонь достиг своей сущностной глубины и не алчет хищно много дров. А я пытаюсь нарисовать взгляд саламандры. Когда я смотрела ее взглядом, она достигла своей индивидуальности. И снова стала движением огня. Она знает о времени и расстояниях, и об индивидуальном сознании совсем не так, как мы, люди. Ее пространство быстро может быть упорядочено в линейность, и быстро она находит его другие связи, достигая солнца и луны мгновенно.

Светает. В утренних сумерках вдруг открыло дверь каким-то ветром, и дунуло Москвой. Поморщилась, но смирилась – ведь и мы как-то сюда попали. Мы – в стране, вход в которую скрыт от поверхностного взгляда. Иногда он открывается, и, если пристально вглядываешься в мир, можешь его увидеть…  Но вот, дверь закрылась, и наш остров вновь отправился в путешествие, прочь от обреченных городов.

Иду прогуляться перед сном. Все камни живые и одухотворенные. В таком присутствии немного неловко усесться для своих нужд. Долго ищу место. Вот, кажется, излом в их пространстве – место нестабильности каменного мира, хоть и площадка ровная. Здесь меня не заметят.

8.04.
Весь день наблюдаю, как наша Калачакра нас схватила в разных слоях.

Днем – лето, но ветер приносит свежесть. Сидим у очага. Еду приготовили. Вступаю с Ингой в разбирательство: зачем напрягать движение энергии в магическом контуре, если и без того все спокойно и хорошо? Весь этот разлад на вид со стороны из-за еды. Но я видела, как было сдвинуто равновесие. И теперь, после еды, я объята безумным голодом, хотя до этого всего лишь была готова перекусить. Зачем-то движение энергии вытолкнуло нас к восприятию плотных слоев, где насыщение нельзя получить, сколько не запихни в себя еды. Я пытаюсь понять, что происходит и зачем. Ответ скоро приходит – к нам по склону спускается стадо прямо посреди нашего разбирательства. И пастух – гость сказочной страны.

Уже через несколько минут разговора пастух предлагает завтра принести нам если не 15, то хотя бы 8кг баранины. Да, это очень потенциально. Вот оно - зачем, смеемся, переглядываясь между собой. Но сейчас нам это совсем не нужно. И даже 8кг мяса на четверых – слишком много. Пастух вскоре уходит, дружелюбный и веселый помощник в тех слоях, где, увы, мы не можем воспользоваться его помощью в «это время» Калачакры.

И вот, к нам снова движется Калачакра. Невероятный объем силы, кажется, собирается компенсировать разрывы в магическом контуре. Над лагерем – гроза и дождь потоками. Вспышки молний и раскаты грома почти не разделены. За несколько минут Кугита выходит из своих берегов и становится мутной, под палатками текут ручьи… И эта гроза движется через тело – физически. Сидим в палатках по двое, так получилось случайно. Давление силы в груди нарастает, быстрые бум-бум сердца как во сне из поезда. Все сильнее. Я беспомощно наблюдаю, как огромная сила, двигаясь через меня, стремится и не может соединиться с контуром Калачакры. Читаем с Ингой сказки из этого дневника – собранная святость, пища для алчущей Калачакры. И я поражаюсь и своей суженности, и тому, что, несмотря на нее, я – «внутри». Слова, которые мы читаем духам, тянут время тех исходов, где человека нет и не надо его, на гребне волны принося, наконец!, завершенность и шанс нашего присутствия. И ничего с этим нельзя поделать. Можно только это принять, доверившись тому, что все было сделано правильно. Дочитав очередную «сказку», ложусь на живот – заземлить силу внутри.

Перебираю, что еще может помочь силе найти путь в Калачакре. Эфирные масла – эльфы, и песни… Мы начинаем петь, сначала почти речитативом, как молитву. Потом все же находим поток, энергия начинает связываться. Гроза уходит так же внезапно, как и пришла. Давление, копившееся весь день и достигшее пика во время грозы, проходит. Становится легче.

Собираемся вчетвером в одной палатке. Чувствую, что-то движется, еще не все, хотя уже не так сильно. Снова – гроза. Сажусь спиной к Андрею, как до этого ложилась на землю – пытаюсь замкнуть энергию в контуре «по-другому». И снова, ничего не найдя – песня. Между нами происходит выяснение, подходит ли она. Никто точно не знает. И мы решаемся на свой риск – петь песню о возвращении в дом аджахора. Последний куплет – последняя вспышка молнии, в этот раз. Выходим к костру сварить кофе.

Цвета гор очень красивы. Скалы светятся белым серебром. Сидя у костра, следим, как через тучи появляются светлячки звезд. Показываю всем саламандру с утреннего рисунка. Мы смотрим на нее, и я чувствую, как мир приходит в равновесие. Спать идем не поздно. Ночь, несмотря на бывшее буйство сил, теплая. Крепко и сладко засыпаю.