9.04.
Сегодня мы перешли в храм этого места, к пещерам. Сборы и переход протекли гладко, как будто и не было никогда никаких проблем. Что тут такого, мол, взять да и войти в храм?

Одна волна, другая, третья приносят нас к входу. По пути – следы той красной пещеры: ярко окрашенные камни в воде, а также камни вулканического происхождения. Наследил аджахор* в нашей речке, выдал себя. Еще молоденькая гадюка запомнилась почему-то. Притаилась на склоне под камнем на нашей тропе.

*аджахор – дракон в памирских легендах, хозяин местности, обитающий в пещерах.

Рюкзаки сразу ставим у входа, заходим внутрь – для небольшой пуджи, осознанного подношения силе, которая заберет нас и так. Нас – всё живое. Когда мы подносим себя осознанно, а не просто даем безбрежности поглотить себя, на короткие мгновения вселенной – наши жизни – мы сами становимся силой и светом лабиринта реальности.

Немного позже я пойму, что «все пропало» - меня больше нет. То, что здесь, заполнило всех нас и пока – не очень гармонично. Оно входит в нас, и границы-тела уже размыты, но целостности еще нет. Басня «Лебедь, Рак и Щука» приходит на ум, но это, конечно, неудачный пример. Это все от отчаяния, что я не смогу уже совладать с этим. Мы все уравнены и не равны ни каждый по отдельности, ни все вместе красному аджахору. Конечно, я знала, что так будет. Но я вслушиваюсь в голос аджахора внутри себя – как он будет решать нашу задачку.

В пещере вода, так что не пройти вглубь. Шумит и брызгает капель. Стены пещеры красно-бардовые с серебряным блеском. И застывшие навсегда, покрытые этим серебром мотыльки на потолках.

Мы сидим квадратом на маленьком сухом островке. Какое чудо – быть здесь. И как банально наше несовершенство. Двое сидят спиной к стене, к одной и другой. Еще один – лицом ко входу-выходу. И еще другой – лицом в темноту. Посреди свечка и палочка – обнимающийся дым. Я сижу у стены. Слева – свет, справа – тьма.

Потом возле выхода на не очень-то ровной площадке, с трех сторон закрытой скалами, сооружаем очаг. Немного обустраиваем площадку. Еще ставим палатки, выбираем место для уличного очага, идем за веточками для костра… Но это уже не имеет значения. Все эти действия – шелуха, сдуваемая, едва возникла, ветром. Моя близость силе делает нас врагами. Не потому, что я не хочу близости, а потому, что «я» и слишком узко, и слишком превышает меня. Неспособность примирить эти непротивопоставленные противоположности держит в фокусе то, что обычно называется телом. Через него, как через призму, преломляются настройки пространственных эманаций. И сейчас - я искренне благодарна вселенной за эту возможность – в масштабах реального времени сама реальность явлена в этом пространстве.  Там, в глубине, движься, огонь! Движется. Время магии не истекло.

У нашего очага нас сжимает и концентрирует, и мы начинаем ошибаться. А когда сидим под землей, сказка складывается легко. Не сбывается, но звучит громко и приветливо.

…Когда идешь вглубь земли, пространство тебя трансформирует. Кто-то ходил туда-сюда и освоил переход. Земля перехода – Гиперборея. Ящеры на двух ногах, человеческого роста, волоча за собой длинные хвосты, шлепают по воде. Но «там» они становятся другими, словно пройдя через зеркало в другую вселенную. Нам только кажется, что тьма ведет вглубь. Это – темное зеркало, и через его темную поверхность есть переход. Земли границы – Гиперборея. Поскольку мы не можем пройти по воде, гиперборейцы-пограничники придут и перенесут нас. Андрей возражает: если есть возможность, я и сам пойду по воде. Значит, не придут они, раз не надо, - говорю, - иди, в добрый путь. Обижаюсь даже немного за гиперборейцев: ведь он же не пойдет сам становится одним из них?..

Сны начала пути Калачакры – о том, что в пещеры идет вода – сбылись. Все сказки близко-близко подошли. Прошлогодний сон «Ветер-путешественник» проясняется.* Местность эта очень уж похожа, и каменный фундамент этот… Только вот не цветет мир пока. Пока зеркало искажает. Или это мы? Тук-тук, сезам, откройся… Но как он откроется, если мы не можем договориться между собой?

*Вот этот сон.

Какой-то народец живет в дикой приятной цветущей местности. Горы, реки, камни, все в зелени вокруг, если и есть постройки, то по-простому, из камней. И я там живу. И еще там живет ветер. К нему все привыкли, хоть и чудит он по-странному.

Есть в том мире храм. Он всегда стоит на одном и том же месте. Просто выложенная из камней круглая стена. И небольшое внутреннее обустройство, очень простое – тоже. Иногда приходит ветер и сжигает храм, сжигает камни. Стена огня стоит. Вот и сейчас он пришел. Я вижу большой огонь, он горит и горит. Не расширяясь и не пригасая. Мне привычна эта картина.

Вдруг – окрики. Э-э! Э-э! Смотрю, ветер сворачивает огонь и начинает дуть внутрь. Пламя исчезло совсем. Кучи пепла пришли в движение и собираются к какому-то центру. Я знаю, что ветер сейчас будет делать. И бегу к месту, где всегда стоит храм. Пепел превратился в камни. И вот эти камни сами летят, складываются в стены. Важно успеть занять места в храме, чтобы ветер узнал размер, форму. Чтобы это не было просто грудой сваленных камней – курган этакий. А именно храм. Мы успеваем, конечно, ведь все привыкли, что так бывает всегда: в одном и том же месте ветер «строит» храм. Сейчас не важно, что камни летят. Никто не боится повреждений. Камни – из ветра. Двигаясь с ним в одном потоке, ты сам – этот ветер. Боятся нечего. Важно успеть.

И тут я вспоминаю, что из этого мира дуют ветра, унося его жителей в другие миры, и опять возвращая назад. По каким-то необъяснимым законам это – так. И среди жителей этого мира есть такие, которые очень много путешествуют, а есть те, которые всегда здесь остаются. Почему это так, никто не знают. Видимо, так устроен сам ветер. Никто не знает своего возраста – ветер всегда приносит обновление. Можно даже выглядеть иначе, когда придет новый порыв. Но тех, кто вернулся, всегда узнают. Видимо, по характеру ветра, каким их принесло.

Отношения между жителями - вне иерархий. Даже почитая кого-то особенно, никто из жителей не стесняется общаться с ним, не соблюдая каких-то рамок. Ветру виднее, как надо общаться. Опасность там воспринимается исключительно с практической точки зрения. Все доверяют ветру, который их может смести. И снова вернуть. Почему-то он всегда так и делает. Жители дружат с ветром давным-давно. Так было всегда. Когда ветер уносит в другие миры, он – единственный друг, который всегда с тобой. Он – неотделим от тебя, как и ты – от него.

Ночь. Летучая мышь подлетает совсем близко. Вместо гиперборейцев из глубины пещеры, из мира снаружи к входу пришел кот. Есть у нас в запасе и такая сказка, да. Шутят духи, но милуют. Зевая, не понимаю, что хочется спать. И, несмотря на ранний подъем, досиживаем до утренних сумерек.

Аджахор намного быстрее нас и может все. А мы-то можем? Ночная сказочная птица Фью подает голос. Снаружи – тишь. В ней по коридорам прокладывает тропы ветер. Под землей шумят водокапы, и темное зеркало колышется гладью. Водокапы колышат гладь. Не обвиняй во всем себя и всех - аджахор бывает злой. Все сказки здесь, близко. 

10.04.
Красный аджахор, видимо, не совсем понял, что мы – люди. Мы становимся и становимся одним, но не связанным между собой в компактном контуре целым. В человеческом диапазоне не хватает связанной силы.

Утро жаркое, и мы переходим в пещеру. Садимся у входа метрах в пяти вглубь. Кофе. Потом долго сижу одна, жду, когда все соберутся, закончив свои непонятные мне дела, и нити подтянутся. Собрались. Наша энергия общая, но мы не вместе. Я стараюсь смиренно смотреть на разрыв, который не дает мне просто есть, превращая поглощение и переваривание пищи в сложный магический процесс.

Андрей и Наташа сходили на разведку каньона, пришли под впечатлением. А мы немного «оживили струны», развлекли духов гитарой.

Очаг сложили на поверхности, на дне сая. Пособирали дров. К сумеркам развели костер.

Все застыло. Нет звезд, темно, тихо. Тишина плотная, и сквозь нее плохо слышно нас самих. Сила прошла по контуру, я это замечаю. Но появилось новое нечто, что размыкает меня телесно. Разрыв действует в других слоях, чем до этого – и в более плотных с одной стороны, и в то же время больше влияет на само сознание. Нас расширяют. Я почти не присаживаюсь у костра – слишком велика неопределенность пространства. Вдруг все с каким-то непонятным, застывшим на лицах ужасом смотрят на меня. Оказывается, у меня на голове сидит белесая полупрозрачная многоножка. Андрей скидывает ее. Все чувствуют это расширение, и мы переходим в пещеру.

Пока идем, стряхиваю с головы еще одно чудище о многих ножках. Не прошло, наверное, и пяти минут с тех пор, как меня навестила первая. Эти существа великолепно проводят неорганические энергии и сейчас, видимо, замыкают контур.

Сидим под землей, вслушиваемся. Из глубины – пение, оно изменилось, не такое как вчера. Из-под моего камня, на котором сижу, снова выбегает наш дружок из мира насекомых. Его присутствие физически непереносимо, такая близость слишком расширяет меня. «Их» мир чужероден нам. Андрей решает поменять форму – убивает многоножку. «Это» должно быть во внешнем пространстве. Для общения эти существа используют страх как энергию-посредник, и это не очень удобно. Все сидят, пугаются неизвестно чего - очень забавно. Через несколько минут существо, точь-в-точь как убитое, пробегает мимо свечки к выходу. Любезно уступаем ему дорогу, не останавливаем. И тут же мимо нас, пролетев в полуметре над нашими головами, вглубь пещеры направилась летучая мышь. Вслед за этим из тьмы раздались довольно громкие голоса.

Решаем вовлечь в Калачакру комплексы магических движений – структуры перехода неорганических энергий, заменить тем самым неудобную для «общения» форму. Но это только завтра…

Мы на границе. Здесь стабилизируется пространство, устанавливаются границы тел-миров. Я физически чувствую, как многоножки двигаются изнутри меня.

На улице что-то изменилось. В небе звезды, вдали – зарницы. Где-то гроза. Совсем уже маленькая, не страшная многоножка вновь отправилась в сторону выхода. Как будто энергия исчерпывается, и ее хватило только на маленькое существо.

Пока не решаемся идти спать. Созерцаю камни. Камень «матовое зеркало» сразу дает объем, как будто созерцаешь угли. Через изображение пропускает глубже, и вот, настройка… Но я не иду так далеко. Много гладких зеркалец камня «звездное небо» ведут себя как пламя костра, собирают и долго держат восприятие. Сила уходит по камням дальше по контуру. Через меня проходит ее волна. «Стрелки приборов» внутри задрожали, сбиваясь – пока не ловят волну. Расширение еще больше. Пятачок, где мы сидим, уплывает вместе с нами.

Идем все же спать. Пространство расчистилось, стало свободней. В палатке читаем дэвам лекцию о природных храмах. 

11.04.
Нащупали пульс аджахора.

Делаю комплексы магических движений. «Шаг в темноту» выводит прямо к свету. Нити пространства начали потихоньку проводить жизнь, совпадая с нитями наших настроек. И многоножки стали теперь вовне, а не внутри нас самих. Самовоспитываются. Придя ночью к нашему очагу в пещере – к свечке, одна крупная «гиперборейка» спряталась под камень, выждала немного и самостоятельно отправилась на выход. Многоножки помогают нам сновидеть. Очень хорошо видно, как они приходят по нитям. Но теперь они соблюдают границы пространства, «не лезут в душу».

Сказки складываются. Их теперь две в устойчиво воспринимаемых контурах.

…Драконы человеческого роста, древние высокоразвитые существа, освоившие глубины вселенной. Их питание – приготовленные высококачественные энергии. Поэтому человек либо вообще их не замечает – если его энергии не готовы, либо замечает чуждое присутствие, поедающее его изнутри. Но если дракон видит целостное существо, он никогда не будет его есть. Поэтому есть священные животные, они целостны. И есть шаманы, друзья или приятели драконов. Почему драконы? - спросит кто-нибудь. Очень подходящая и совершенная во многом форма. Вселенная ее нашла очень давно. Они и к воде хорошо приспосабливаются, и к сухости. Могут жить и на вершинах, и под землей. И крылья им идут намного больше, чем людям, например. Драконы в основном ходят пешком на двух ногах, но если надо перемещаться на большие расстояния – летят. Люди для них, те, которые смогли к ним попасть, как для нас – кошки. То есть для приятности. Поэтому они их балуют, чтобы те «мурчали» - излучали высококачественную энергию радости и удовлетворения существованием. Разные целостные души-люди «мурчат» от разного. Некоторые, например, от путешествий по разным мирам… Но Андрей предупреждает: драконы страшные, испугаемся мы их. Жаль, думаю. По-своему простое и изящное решение: придут драконы, а там – будь что будет, не отвертишься уже. Главное, целостным оказаться. Иначе ведь не придут они, просто съедят.

Еще сказка. Темное зеркало, через гладь которого можно пройти в другое место. В Кап-Кутан, скажем, или в Хашимойок. Было б зачем, говорю. Это надо заранее продумать хорошенько. А то вход откроется, а мы, вместо того, чтоб входить, обосремся. Андрей смотрит непонимающе. Как это – зачем, мол, сама, что ли, не знаешь? Знать-то знаю, только этого мало. Это должно быть четко сформулировано, от самых глубин наших душ до самой периферии. Чтоб сила не усомнилась… Цыц, хватит об этом, - смотрит хмуро Андрей.

Венера сегодня совсем гигантская, все небо усыпано звездами. А я под землей созерцаю камень «звездное небо». И вдруг – что это? На одном из пятачков вспыхивает, возвышаясь над камнем, зеленое пламя. Оно в несколько раз превышает по размеру каждое отдельное зеркальце. Немного поворачиваю камень, смотрю, как меняется цвет во всем радужном диапазоне. А вот луна – рожками вверх. Пламя все же больше притягивает. Смотрю. Из темной воронки, колышась на ветру, поднимается огонь. Все другие зеркала меркнут, и становится виден рельеф «местности». Как солнце на звездном небе – перед другими звездами царь. Еще два солнца нашла, чуть других. Оказывается, камень только выглядит однородным. На его поверхности есть как минимум три фокуса другой интенсивности свечения… Из-под меня выбегает многоножка и бежит по кругу, по внешнему периметру нашей площадки. Тоже мне, помощница нашлась. Эх, чудище, ну и как с тобой дружить?

Пошли спать пораньше. Среди ночи проснулись – там луна взошла, позвала поздороваться. Но сон затягивает сильней. 

12.04.
Огненно дыхание аджахора. Мы слышим ритм этого огня всюду, в своих действиях и везде вокруг. Мы больше не разделены. Мы видим, как движется огонь из глубин. Все циклы совпадают, если просто не сопротивляться естественному движению, приходящему из глубин – к тебе.

Сила места держит на плаву наш корабль, мы не противостоим. Но внутри тела еще не кончилась борьба. Сила движется жестко, стремительно прокладывает путь для огня.

Андрей и Наташа вернулись из поселка – закупились немного продуктами.

Я пытаюсь осознать еще что-то… Контур может замыкаться в разных слоях. Надо быть готовым безупречно принять выбор силы. Либо безупречно отвергнуть. Вспоминая «звездное небо», думаю: сила может иметь несколько очагов выхода в том массиве, что собирает дух местности, несколько «фокусов». И не любой может нам подходить. Но мы должны быть способны оценить непредвзято. Ведь, отвергнув существующий вариант, мы вынуждены будем искать снова. И хватит ли наших сил на новый переход? Мы не уникальны, и не «сверх». Наши выдержанные энергии требуют оптимальных путей. Экстримал – путь молодых и недоразвитых энергий…

Немного подремали перед сумерками. Проснувшись, как бы «вдруг» слышу: мир затих и поет «о любимом и родном». Пойду навстречу. Что ж ты так долго не приходил ко мне, мой мир? Вылезаю из палатки, как раз Андрей приходит с дровами. Циклы совпадают до мелочей и помимо специальных усилий. Значит, есть резонанс силы.

Любуюсь изнутри тем, что поднимается к нам таинственной тропой. Переходим к очагу. Чудеса нисходят к нам плавным течением. Огромная Венера, садясь за гребень, оставляет сияющий ореол на линии гор. В небе, одна за другой, две точечные яркие вспышки «звезд». Вспыхнули и исчезли. НЛО…

То, что борется внутри, становится ветром. Я ухожу в пещеру одна – ветер несет. Ко мне присоединяется Инга. Ну и ладно. Откуда мне знать, чего хочет ветер.

Я хочу выполнить медитацию «Остановить капель». Пройти за «брызги» к тому, что под этим шумным процессом лежит стабильным, гармоничным, спокойным горением.

Первое выбранное место очень красиво. Здесь – карстовый потолок, ходы заманчиво расходятся своротом дугой один от другого, прямого. Но что-то беспокоит здесь, какая-то нервозность появляется и не дает сидеть на месте. А, вот оно. Потолки здесь «живые», на полу – камни, следы обвалов. Уходим по центральному штреку. Может, там есть подходящее место.

Садимся у лужи с ровной гладью. Так она выглядит – ровной и спокойной. Чуть в стороне – капель. Направляю фонарь на дно, и на стене начинает течь река. Довольно бурно течет. Созерцаем волны. И вдруг в какой-то момент совершенно отчетливо видим: по стене течет вода. Видно, как ее толща преломляет поверхность «дна» - стену. Можно даже без труда определить глубину реки. Мы смотрим и забываем – память уходит. Голоса из глубины пещеры становятся громче. Что-то несомненно движется к нам, и определенность «я» размыта этой водой. Здесь есть лазейка перехода. Но вернуться будет очень сложно. Я зажигаю спичку и впитываю огонь.

Возвращаемся к выходу. Садимся в тупиковой отвилке-зале.  Ароматическая палочка, которую носили с собой, догорает, и приходит Андрей. Значит, этот мой побег – не ошибка?!

На ветру развевается пламя, дыхание аджахора чуть неровно. Я «вспоминаю» и как мы путешествуем через эту воду на стенах, и еще многое.

Идем к костру. Тепло и небесно. Звездное небо сейчас похоже на камень с таким именем. Болиды, метеоры, Юпитер. Начинает выходить луна. Как это мы досидели до ее восхода? В небе, одна наложенная на другую, две арки, лунная и солнечная. Луна поднялась, и сумерки утра открыли дверки.

Я впитываю образы мира, проступившие в сумерках. Все нетвердо, и нежно касается меня, когда я касаюсь его. Все объемно, и весь объем наполнен воздухом чудес. Он пахнет так приятно, что хочется остаться здесь навсегда. И я вспоминаю другие места вселенной, где мы уже встречали этот рассвет.  Когда мир плотнеет на солнце, идем спать. 

13.04.
К полудню – жара, и мы переносим лагерь под землю. Ставимся недалеко от входа, вблизи мест, освоенных ранее. Располагаемся в палатке за дастарханом – вести более основательное освоение обители аджахора – духа местности.

Гитара, напитки, совсем по глоточку… И снова досиживаем до утра, даже непонятно как это получилось. Импульсы приходящего время от времени сна волнами уносят наш кораблик через бескрайний океан. И вот, плывем себе.

Еще с утра мы разрушили установленные между нами определенности, легко и непринужденно. Расширяясь, поймали ветер и признали его попутным. Что еще оставалось? Он – из глубин и не направлен. Если есть путь, ветер становится попутным.

Сидим, выстраиваем свои энергии, как подсказывает аджахор. Он зло дышит в наши души, подправляя настройки. Правим паруса кораблика нашего. И, выходя на улицу, со смирением и без страха уже, смотрим – нас заперли. Зал нашего места – тупиковый.

Все, неподвижно застыв, стоит. Физически чувствуется замкнутость и изолированность нашего зала. Кажется, объем самого «воздуха» - отведенной здесь жизни – ограничен. Заходишь в пещеру, сразу – свежесть, холодок земли, ветерок. Там – миры. Объяснить сложно, как мы это чувствуем. Но все сходятся на одном: мы – заперты. Место – вход, и он сейчас закрыт. Место сейчас более «пещерно», чем пещеры. Темнота открылась «на выход».

Сегодня среди камней нашли кусок каменного угля. Отполировали немного. Созерцаю черное зеркало при свече. Сначала поверхность становится золотой. Потом я нахожу ясные отражения пламени свечи, как в настоящем зеркале. Скользя взглядом вдоль поверхности, обнаруживаю пористый слой над ней. Всматриваюсь еще – появляется радуга. И вот, пламя возникает в этом слое – отражение получает объем. Темное зеркало…

Камень «звездное небо» подношу близко к глазам. Нахожу опять пламя свечи. Это отражение абсолютно зеркально, чуть искажен размер, пламя кажется крупнее настоящего. И снова пористый слой над камнем. Зеркала все выводят и выводят отражения из плоскости.

Переходим к костру. Андрей дает мне большой, 10-20см длины сторон, и увесистый камень, руда какая-то. Смотрю через него в огонь. Тонкий слой вдоль его поверхности начинает течь, и над ним поднимается густое, почти непроницаемое черно-золотое облако, заслоняя огонь.

Камни охотно помогают нам запереть дверь круга времени. Они очень изобретательно играют нашим восприятием.

Приходит розовое – это очень чудно – утро. И мы с любопытством разглядываем местность как чудесную карту магической вселенной, глубины которой мы испытываем сейчас. Чуть капает с небес. 

14.04.
Мир зеленеет – вдруг.

…В силу рождения и воплощения сознание имеет разрывы. Так, жизнь служит связующим. Она соединяет разрывы. На грани выживания сознание через воплощенную жизнь находит полноту. На грани…

Дождь и туман. Немного перекусив, отправляемся вчетвером на разведку соседнего каньона. Через туман. Аджахор нас принял, и хочется пройтись по его жилищу, поосматриваться. Выходим на плато – туман повсюду.

Чуть начали спускаться в каньон, что-то меняется. Как будто в открытый космос вышли. Теряю дыхание аджахора. И вот, мы на дне. Андрей пошел на разведку вниз по каньону. Мы ждем.

Здесь на склонах много листьев тюльпанов. Это немного удивляет – в сравнении с нашим каньоном, где тюльпановый лист – великая редкость. Еще много всякого: растения, каких у нас нет, речка-незнакомка… Но дело не в этом. Что-то оборвалось, и я не могу найти связь. Мир катится в пропасть, реальность собрать тяжело. Это всего лишь ожидание при местной разведке. Что можно придумать здесь, пережидая эти минуты над пропастью? Но вот Андрей возвращается. Под каньоном – пещера, но спуска-входа он не нашел.

Выходим другой тропой в лагерь – скоро сумерки. Мир меркнет с каждым шагом, душная неизвестность. Прошу Андрея остановиться – не могу идти по этой пустоте. Выбираем площадку, располагаемся. И вдруг – туман рассеивается. На противоположном склоне каньона – каменные кладки выровненных площадок, как вблизи нашей пещеры. Значит, и здесь где-то может быть пещера. Но сейчас нет возможностей ее разведывать. Туман снова стал заходить в каньон, закрывая двери Калачакры. В сумерках, через густой туман возвращаемся в лагерь.

Здесь сразу становится легче – здравствуй, аджахор. Ты меня узнал, кажется.

Садимся со свечкой в пещере. Замечаю на стене блики «зеркал». Подхожу, прикладываю глаз к стене, смотрю. Пространство раздвигается, и я вижу светящиеся нити и паутины, ведущие вглубь стены. Иногда структуры меняются. Погружаюсь в стену. Там – целая вселенная, непонятная, но очень притягивающая. Внимание бродит, не уставая, обнаруживая все новые детали. И я все всматриваюсь в стену, не могу оторваться. Совсем забываю, что стою возле мокрой стены, согнувшись в неудобной позе и прижавшись к ней лицом. Меня втягивает, и, кажется, впитывает эта стена.

Собираемся в палатке. Я рассматриваю у свечки камень - вспененную руду. Близко подношу к глазам. Из заостренных неровностей камня темные ниточки тянутся и входят в пламя. Они как-то взаимодействуют – огонь и камень. Удивительны эти тягучие живые нити – как мед, стекающий с ложки, только не вниз, а в сторону пламени свечи.

Несколько песен пообещала духам там, над пустой бездной. Сейчас голос звучит очень странно, очень измененно. Но все-таки надо петь.

Идем спать. Сначала читаем «сказки» из дневника. Потом укладываемся. Но духи против сна, разрыв там обретает снова телесную плотность. Просыпаюсь, и никак не могу вырваться из пут сна. Бужу Ингу. Она еще больше погружена в сон, хотя никаких разрывов и не замечает. Спустя час борьбы приходит ясность восприятия. Выходим из пещеры к очагу. Там – сумерки утра. На юге сияет Юпитер – утренний глаз аджахора. Разводим костер, несмотря на пугающий холодящий ветер и сырые дрова. В небе мигнул тоненький месяц и через полчаса был съеден выходящим солнцем.

Зовем Андрея с Наташей на кофе…

Сознание не будет здесь спать – живи, если хочешь. Останься - вселенная не давала поводов сомневаться в себе. Она не знает, как тебе тяжело, она просто хочет, чтобы ты «это» сделал.

Дни сливаются. 

15.04.
До следующей темноты так и не получилось поспать. Но кто об этом жалеет?

Днем Андрей и Наташа пошли во вчерашний каньон на более внимательный осмотр. А еще раньше разрыв принял плотное «подкрепление» - в лагерь зашел человек. Вечером, засветло, он пройдет мимо нас в обратную сторону. Я даже из палатки вылезла, чтобы стать свидетелем этого безобразия. Что-то потянуло меня, «пригрозив пальчиком» – не спи.

Так получилось, что вплоть до прихода наших «разведчиков» я только рисовала и писала «сказки». Еще успела с Ингой «обсудить», что духи принимают только наполненные действия – наполненные искренним интересом, любовью, чем-то еще. То, что наполнено, может обрести душу, магическую силу. «Тянуть лямку» нет смысла – такое усилие не обладает качеством, которое видит дух. Если есть вопрос, спроси огонь – он знает все ответы. И поэтому никогда не подходи к огню как к бытовому средству. Никогда. Огонь охватывает весь мир, где может быть заключено сознание, которого тебе «так не хватает»… Мы обсуждаем в присутствии огня. Он входит в беседу, начинает осознавать ее и наполнять. На тех веточках, что лежат рядом, очень немногих, к концу их горения, чай закипает и становится вкусным, совсем живым. Ведь можно же не лезть куда-то вовне, что-то там собирать. Хотя это так удобно - быть все время в делах и ничего не видеть вокруг. Мы видим, как нити схвачены, а мы – пойманы. Теперь придется послушать «конец этой истории». Глупая, конечно, история. Но мне это нравится – быть в присутствии силы, даже по пустякам. Она уже слушает. А потом я сменю тему.

Когда все завершено с дневником и беседой, сразу приходят Андрей и Наташа, как по волшебству. По рассказам, тот каньон – другой, у него высокие скалистые стенки, там все – иначе. И в нем тоже живет очень светлый дух. Подумываем, не перейти ли туда после новолуния.

Наблюдаю, как движущаяся по контуру сила не может найти путь. Прибегаю к еще одной помощи, решаю сделать сейчас комплексы магических движений. Удивительно дружелюбно и снисходительно место относится к этому решению.

Стою лицом к уходящему за стенку каньона солнцу. Упорядочиваю свой контур. Вижу «поверхность» контура – духи почему-то помогают этому. В ней прозрачно, еле заметно нечто струится, словно свет преломляется через тонкую пленку воды. Когда обращаюсь к духу Земли, сразу как по команде все внутри успокаивается, наполняется решимостью и смирением перед решением силы – борьба мгновенно исчезает. Тело становится собранным – в четких границах, готовым принять правление духа. Я испытываю в себе, как духам нравится отрешенность и уравновешенная, без самонадеянности, смелость перед ними. Это же наш мир. Что ж мы как «вечные дети»?!

Потом сижу у очага и впитываю эту гармонию. Там, где зашло солнце, появились облака, в полнеба – танцующие языки пламени. А на горизонте – бирюзовое море в голубой с фиолетовым дымке. Долго любуемся небом все вместе.

Андрей и Наташа уходят за дровами, а мы с Ингой ложимся на землю и созерцаем небо. Сразу появляются темные сетки живых узоров. Они втягивают внимание сами, но от неожиданности сбиваюсь с настройки. Сила внутри пришла в активное движение. Даже непонятно как-то – что это она вдруг. Наверное, лучше смотреть в это бесчеловечное небо под присмотром, не сейчас.

Немного посидели с костром. Поели. Наконец, захотелось спать. Внимание буквально выключается. Немного созерцаем камни в палатке, чтобы разбудить его. Все-таки засыпать надо осознанно. Сон. 

16.04.-17.04. Новолуние.
Все это время – новолуние – становилось временем нашей Калачакры. Это - черное время нашего мира, когда он утрачивает свою определенность, открывая дверь другим временам. Хроника событий размыта, и те очертания, которые им придает теперь восприятие, только один из способов помнить реальность.

Жаркое утро, и мы недалеко от входа, в пещере, пьем кофе. Решаем немного закупиться к новолунию. Вскоре Андрей и Наташа уходят.

Я закончила делать записи в дневнике и пошла с Ингой поприветствовать Солнце. Небо в облаках. Но, только я вышла, тучи раздвинулись и показали Солнце, совсем ненадолго. Оно, если смотреть с площадки для занятий – точно над входом в пещеру, как и луна, ведь сейчас новолуние. Это хороший знак – формы локальные и внешние находятся в ритуальном соответствии. Сила пройдет по ним во всех слоях беспрепятственно. Но через тело сила движется очень тяжело, наши настройки, видимо, не точны. И вот, шаг назад из пространства ритуала Солнца, и Андрей с Наташей спускаются к лагерю. Время магии течет в плотном русле.

Идем на зеленый лужок на дне сая – перекусить. Под сумерки Андрей и Наташа идут за дровами, а мы делаем комплексы «Мир за порогом». Кажется, вселенная узнает этот танец и того, кто танцует. Узнает и разрешает ему исполнить то, зачем он здесь. И я снова вижу, как сонастроено и является одним внутреннее и внешнее.

Небо закрыто тучами. Разводим костер и входим в ночь. На горизонтах – зарницы. Кажется, кто-то чиркает спичками, чтобы развести огонь, который поглотит мир. Иногда в темноте созерцаем горизонт. Гитара, бубен, напитки. Ветер приносит запах дождя. Все приходит сюда, к нам, словно из глубины. Или мы – в глубине?

Когда гроза приближается, переходим в пещеру. Усаживаемся возле свечки, и сказка обретает плотную силу. За окном грота мир грохочет и вспыхивает в огне молний, дождь льет. А от входа раздается мяуканье, все ближе. И вот, в освещенном пространстве появляется белая кошачья морда, и потом целый белый кот. Вскоре кот усаживается вместе с нами в кругу на предложенной ему сидушке. И откуда он знает, что белый кот должен сидеть вместе с нами? Мишка – наш белый «храмовый» кот, давно с нами путешествует и приходит тогда, когда и мы тоже приходим в храм. Он идет по своим тропам – линиям вселенной, мы – по своим, а в храме встречаемся. Я раньше этого настолько не знала, только догадывалась. И все выпрашивала у Андрея и духов грот, в который к нам придет кот. Позже к нам в гости придет пастух и подтвердит чудесность кошачьего присутствия. Он будет очень удивлен и все никак не сможет понять – это дикий кот или наш, «привозной». Приход Мишки действует на нас как магическое зелье. Мы «сдвигаемся» и перестаем в сознании разделять пространства и времена.

Периодически реальность вторгается привычными волнами сна. Кажется, сейчас упадешь, где сидишь, и уже не важно, что там, дальше. Но мы справляемся с этими вторжениями. Близится утро.

Очередной волной нас накрывает. И она движется сквозь нас – очень большая. Кажется, физически я не выдержу ее движение. Но начинаю сама, поддавшись импульсам, приходящим от Андрея, энергетически отвлекшись на то, как Инга тянет время – готовит чай. Но время движется намного быстрее: у нас, видимо, разные времена, и что-то должно устранить разницу. Чай выливаю Андрею за шиворот, хотя, конечно, не очень понятно, при чем здесь он. Он провоцирует поток, но разлом, конечно, не в этих провокациях. Чтобы как-то уравновесить неправильную направленность выброса, выливаю сразу чай и на себя. Тоже за шиворот и еще – на голову. Мы вступаем в схватку. Сила, подобная разряду молнии, концентрируется и высвобождается в точке схватки. Слишком большая сила. Перекувыркнувшись по лужам, отхожу на несколько шагов в темноту – свечка уже не горит. Все замирают. Я жду, что будет делать сила внутри. Почему-то никто не пытается там, у нашего очага, зажечь спичку-огонь. Я удивляюсь и выдаю свое местоположение – вы что, офигели, где огонь? Зажигают.

Когда я направляюсь в глубину пещеры, к палатке, Андрей устремляется ко мне. Оказавшись в темноте, мы перестаем бороться. Здесь все равно никто «не оценит» нашей борьбы, темнота нас скрыла. Зачем-то пришедшая с фонарем Инга вновь высвечивает «поле битвы». Волна катится дальше, но и дальше меня. Разрушительно, но все остается цело.

А вот и рассвет. Выходим на Солнце, к очагу. Андрей берет в руки гитару и пускает на нас солнечных зайчиков. Солнце, отражаясь от гитары, поднимает ветер.

Вскоре на склонах вблизи лагеря появляются два стада овец и коз с пастухами. Один пастух, Мухтар, которого мы уже знаем, спускается к нам. Затем – другой. Слово за слово, и на сцену событий выходит лунная трава. Духи помогают ритуалу, делают подношение к новолунию.

Может показаться, что действие очень слабое. Но ни в один момент я так не думаю – просто еще раз понимаю, как людям удается не замечать ритуал, который проходит под покровительством духа конопли. Пастухи уходят.

Андрей спрашивает, чувствуем ли мы цену этих «двух затяжек» в своей жизни. Молчим. Появилась зыбь на поверхности мира, реальность дунула нам в лица. Тогда Андрей просит Ингу снять с головы платок. Кладет его на очаг, натягивает. Каждый держит угол, один из четырех. На платке – мандала с цветочным узором, как любит эта лунная богиня. В центре – семь фигур вокруг одной. В большом круге – восемь фигур, уложенных в квадрат-пространство. Так часто изображают магическую вселенную для Калачакры. Я удивлена и жду еще чудес.

Андрей говорит, что кто-то «это» делает, но когда он делает, не знает, что на самом деле происходит. Но «оно» происходит. Рвет платок. Ведь это может быть, что платок будет порван. Дает нам свернутые в бутон куски ткани, говорит: может, это просто вырос тюльпан. И очень скоро мы находим тюльпан возле лагеря – первенец в наших землях. Семь лепестков – редкий тюльпан, в центре – шесть вокруг одного тычинок-пестиков. Настоящая мандала. Реальность пульсирует сквозь рисунок мира, но мы никуда не идем. Созерцаем небо, и оно становится голубым. Кажется, его можно «раздвинуть». В ритуале видно: наши действия – сам мир и сила, создавшая, например, голубое небо. Хорошо бы раздвинуть грозу, - говорит Андрей, - жаль, нет грозы. Мы вздыхаем: да уж, жаль, вспомнить страшно. Или не страшно?

Как-то незаметно наступает вторая половина дня. Новолуние в 2-3 часах от нас. Наплывает сон – опять. Решаем с Андреем, пока вдвоем, сходить на разведку нашей пещеры, по воде, как настоящие гиперборейцы. Раздеваемся до трусов-шортиков, на ботинки привязываем полиэтиленовые пакеты – может, все-таки не промокнут ботинки. Верхнюю часть одежды оставляем на себе. И в путь.

Воды везде не больше, чем по колено, как на рисунке с ящером-гиперборейцем. Идем через нее, и я начинаю чувствовать себя этим ящером – тело становится другим. А ботинки – мокрыми. Но нас это совсем не беспокоит. Мы увлечены.

Ходы довольно скоро тупикуются. Прошли один, второй, и вот, третий. Третий ход замыкается очень красивым залом. Встаем на отмели – здесь воды чуть выше щиколотки. Разговариваем о том, о сем, какой, мол, зал красивый. И вдруг начинаем замечать странную вибрацию от наших голосов. Прислушиваемся, поворачиваясь так и этак, чтобы найти самый сильный резонанс. Пройдя по длинному лабиринту и отразившись много раз, по непостижимым законам лабиринт возвращает нам наши голоса мгновенно. И мы их слышим как свои собственные, и как приходящие извне чужие голоса одновременно. Это совершенно непонятно для нас и действует на нас физически. Это мы говорим потому, что на нас что-то действует, или наши голоса вызывают движение пучины? Из-за этого всего я начинаю – физически - забывать, кто я, и вспоминать что-то другое. Стоя у тупика стены зала, смотрю на воду и вглубь уходящей по ходу темноты. Я очень хорошо помню это пространство, и, кажется, сейчас вспомню, куда оно ведет. Вот оно, темное зеркало. Один маленький толчок силы, и я и забуду, и вспомню окончательно. И еще. Здесь есть очень странное равновесие – что-то подталкивает решиться войти темным зеркалом, отбросив во тьму все страхи и откладывания на потом. Это реальный вход - место магического перехода. Мы уверены в этом. Возвращаемся.

Зовем Ингу с Наташей пойти полюбоваться на нашу находку, как раз к новолунию. Пусть это будет! Погладила котика своего. Он нежится в тени куста возле пещеры и охотно вылезает дать себя погладить… Но что-то не совпадает – приходит Мухтар, и начинается другой круг. Опять в него входит лунная богиня.

Нити стягиваются, и мы оказываемся в одном из залов реальности. Ясно видно, что есть другие причины того, как мы все здесь собрались, и они превосходят сейчас нашу линейную причинность. Время новолуния все ближе, а гость и не думает уходить. За десять минут до новолуния все же уходит. Но чернота слишком уже стерла наше пространство, и мы пытаемся собрать нити снова. На это уходит час, и вот мы, наконец, снова вместе. Солнце садится, и от нашего входа мы видим настоящую золотую скалу. Столько золота! Постепенно меркнет, но я еще некоторое время с удивлением вглядываюсь в мир, чтобы понять это «золотое»? Оптическими эффектами оно с трудом объясняется.

Идем в пещеру, к темному зеркалу. Встаем посреди зала, не обращая внимания на воду – сейчас не холодно. И разговариваем с зеркалом, гулко и шепотом. Смотрю, как нас отражает пространство в ответ на наши голоса – мы меняемся. Мы стали совсем текучими, как в сновидении. Иногда оборачиваюсь, кажется, зная, где нахожусь. Но, видя стены пещеры, не понимаю, откуда они взялись. Зеркало выносит вспоминания других миров, делая их реально близкими, стоит направить внимание – и они проступят на поверхности зеркала.

Наташа громко произносит, глядя куда-то в темноту, отдельные слова. Она и сама не знает, наверно, зачем это делает, но я начинаю понимать – есть ключ. Когда мы назовем его, зеркало вступит в полный резонанс и отразит нас в другой мир. Тоже полностью. Читаем немного из дневника, и я слышу, как приходит эхо: мы читаем о тех, кто пришел сюда в другом потоке времени. Здесь – ключи, зеркало нас переворачивает…

Я смотрю на Наташу и говорю о том, как зеркало потакает желанию пройти сквозь него. Она соглашается, и мир становится двойным. Сквозь тонкую прозрачную пленку проступают более четкие мы и этот зал. И, хотя я уже давно наблюдаю, как наши голоса и то, что мы говорим – эхо реальности, здесь эхо обретает другую воплощенность. Здесь есть фокус силы: эхо равноправно отражается в наш и в другие миры - как в разные плоскости. Мы сдвинуты так сильно, что никто не хочет «оглядываться назад». Физически плотно отражение зеркала, еще немного, и…

Но мы возвращаемся. На поверхности – темные сумерки. Сидим немного со свечкой. Я спрашиваю: а вы видели, что есть какой-то ключ? Вот оно. Все видели, но никто не хочет решить, что дальше. 

18.04.
Сегодня солнце становится приятным. Пока сушим ботинки, раздеваюсь до футболки и трусов - впитать немного и этого золота с небес. Для меня это так необычно, что я, не задумываясь, придаюсь солярным процедурам.

Сижу, пытаюсь осознать: что же это – темное зеркало. Спрашиваю Наташу, пошла бы она за его гладь?  Не знает. Обратно ведь можно и не вернуться. Это когда туда идешь, все просто: поворот, поворот, все прямо, вперед. А обратно ходы ветвятся как дерево. Как понять, откуда ты вышел? Сказочный лабиринт…

Вечереет. Сидим у очага, жарим картошку – ее Андрей с Ингой из поселка принесли. Пока она жарится, сходили за дровами недалеко. Только от лагеря отошли – ветер. Надо же, сильный какой. А у нас тихо, легко дуют, приятно. И духи тут другие, бурные какие-то, немного жутковато становится. Но вот, правда, гротик, маленький, вполне уютный. А вот глубокие колодцы шахт.

Темнеет. Небо в звездах. Венера долго не заходит сегодня. Все горит и горит ее алмаз на западе - вечерний глаз аджахора. С заходом Венеры идем спать.

К палатке приходит кот. Немного помурчал на ручках и пошел в ночь, прямиком по темным ходам. Немного подсветили ему фонарикам, но, похоже, он и так видит. 

19.04.
Сегодня  мы нашли пустое зеркало.

С утра решили перейти в другой каньон и начали сворачивать лагерь. Собрали камни-кристаллы разных видов, и еще всякие чудесные камни, какие здесь есть, а нигде больше не сыщешь. Иду укладывать вещи, и вдруг пространство раздвигается пропастью – о переходе не может быть и речи. Залезаю в палатку. Дастархан, свечка, вокруг подсвечника - очаг из кристаллов. Чего хочет аджахор? Почему не отпускает?

Андрей и Наташа идут на разведку того колодца, к которому меня вчера во время собирания дров духи заманили. Там должна быть штольня. Я пока пытаюсь осознать, как в мир вкраплены мосты переходов, и мы сами можем выбирать, кто мы и где. Пространства разделены не расстояниями, а полосками узоров с особыми свойствами.

Разведка завершена, и мы слышим – за несколько сот метров слышно очень хорошо - как пионеры глубин возвращаются в лагерь. Немного странные и очень впечатленные. Говорят, это то, чего "вы так хотели". Немного перекусили на маленькой полянке среди зеленеющих кустиков. К вечеру втроем, без Наташи, отправляемся познакомиться с новой пещерой. Наташа остается – ждать.

Сначала с трудом пролезаем в маленькое окошко. Стоим на первой площадки глубокого, около 50м, колодца. В колодец спускается металлическая лестница пролетами от 3 до 6м, где-то почти вертикальная, где-то более пологая. Между каждым пролетом – площадки, в основном из деревянных досок. На них три человека размещается едва. Лестница – над пустой бездной, и тело сразу чувствует эту пустоту. Земля сейчас – эти площадки и лестницы, собранные усилием тех, кто их делал и закладывал, и еще нашим желанием проникнуть в пещеру. Тело быстро слетает с прежних настроек, и, чтобы собрать землю, настойчиво доверяет себе и духам, подарившим нам эту магическую возможность. И вот, твердь, наконец.

Проходим по коридорам. Мимо снежника под еще одним колодцем – запасным выходом, мимо спусков на нижние этажи, и еще мимо одного колодца, из глубины которого шумит подземная река. Кое-где встречаются элементы карста, видимо, штольню прорубали в естественные подземные полости. И попадаем в красивый аккуратный зал в затыке штрека. Зал большой, с высоким потолком. Усаживаемся посреди зала, зажигаем свечку, обживаемся немного.

Восприятие пытается настроиться и очень скоро обнаруживает – тверди нет. Мы висим в пустоте, земля – пух. «Небесная» обитель. Сразу и само по себе приходит освобождение от того давления силы, которое я испытываю обычно. Видимо, здесь мы стали недосягаемы для части контура, по которой не может пройти сила – для наших несостоявшихся отношений с человечеством, как я предполагаю. В любом случае, что-то разрешилось здесь.

Разжигаем парафиновый светильник на только что найденной и почти сухой – это странно – доске, вырезав в ней небольшую лунку. Светлое и чистое пространство, даже стерильное. Я вглядываюсь в мир и – ничего не вижу. Только абсолютно безразличная к нам пустота повсюду. Мы подвешены в бесконечности. Смотрю в пустоту, и она ничего не сообщает в ответ. Мы сами можем сделать так, как захотим, если сумеем не потревожить глади пустого зеркала. Мы скрыты от всего мира и предоставлены себе-у-огня. Смотришь пристально в зеркало, а там – ничего, можно ли это себе представить? Почему-то возникает импульс вглядывания, помимо воли и желания. Так хочет сам зал, само зеркало. Смотри в пустоту, чтобы быть стертым или… Пустота "заполняет" всё, если перестать осознавать себя-у-огня. Что бы мы ни сделали сейчас, нигде об этом не останется следа. Нигде во вселенной. И это очень заманчиво - воспользоваться этой пустотой, чтобы уйти от таких навязчивых и негармоничных настроек мира нашего рождения.

Возвращаемся уже ночью. Под землей сломался один из самых ярких фонарей, вдруг, ни с того, ни с сего. Пустота прокралась и поглотила, отъела немного наши защитные рубежи – свет для возвращения. С трудом уговорили фонарь погореть еще, но при подъеме он все же гаснет. Да, назад не так уж просто выйти. Где ты, мир с ветрами, травами, звездами?

И вот – даже вздрагиваю от неожиданности. В один момент, как вспышка, и звезды в проеме колодца, и воздух, который пахнет иначе – какой-то многообразной жизнью. Вылезаем через окошко – обратно оказалось намного сложнее. Идем к лагерю. А ветер так радостно нас обдувает. Полынь – аромат продолжающейся жизни. И огонек где-то внизу, тот, у которого сидит Наташа.

Когда подходим ближе, видим огненный кристалл: так чудесно отражается огонь от стен входного зала пещеры. Ближе - еще чудесней открывается глубина, еще заманчивей. Венера, которую мы видели при спуске, в лагере уже села. Звезды шарами засыпали все небо, сейчас - так ярко. Наташа говорит, что видела молодую луну, пока мы смотрели в пустое зеркало.

Немного посидев, все никак не в силах прийти в себя-на-поверхности, вдруг решаем перейти лагерем в новую пещеру. После сомнений, борьбы, под давлением страха – того, что при спуске, и другого, от того, что мы не воспользуемся этим даром аджахора, о котором и мечтать не смели.

Но внимание постепенно изматывается при сборах, при починке фонаря, который окончательно ломается. Засыпаем вчетвером в одной палатке, которую только что почти на наших глазах прогрызла крыса. Мы даже видели ее симпатичную мордочку в окошке дырки. Видимо, духи пытались предотвратить наше залезание в палатку, помочь как-то. Но с таким количеством фонарей, которые еле горят, не решаемся сейчас в небесную обитель. Завтра посмотрим.

20.04.
Что-то изменилось. Энергии потекли на сброску: помыться, постираться, московские дела повспоминать… И параллелью голубою возникла еще одна картинка: мы здесь живем. Сон прошлогодний – о городе ветра-путешественника – становится плотным узором в рисунке мира.

Луна в соединении с Венерой, молодая и очень высокая, рожками вверх. Весь день созерцаю этот затерянный наш град, золотой город золотого века. Вспоминаю, как вспыхнули золотом горы на закате, настоящие скалы-границы сказочной страны из настоящей легенды.

Мухтар зашел в гости, показывает свой серебряный амулет, который у него всегда с собой. Там изображен храм, на куполе которого - серпик луны, а над ним – звездочка, Венера, должно быть. Как и сейчас. Так я думаю, потому что все мысли только об этом.

Вечером у костра созерцаю камень. Он начинает дышать в ритме биения огня, и на его поверхности оживают картины. Но дальше восприятие не пускает. Новый цикл не поместится в оставшиеся дни, ведь они нужны еще и для того, чтобы направить возвращение. Прислушиваюсь. Ветер из огня звучит в ритме бубна, гулко, но как бы издалека. Здесь пульс аджахора становится слышен, воплощен, рожден вместе с огнем, который мы разожгли. Здесь – храм.

Пошли было в палатку, но аджахор "попросил" вернуться к огню. Я созерцаю, как ритуально горит огонь. Спокойное, ясное пламя, равновесие жара и света, проникновение глубин. И место содержит все возможности магических реализаций: пещеры, каньоны, камни непознанных сутей. Вселенная неисчерпаема, и она стремится быть осознанной. И я хочу исследовать все нюансы этих сутей, измерить неисчерпаемость здешних глубин. Аджахор навевает обещание множества тайн. Меня удивляет также и то, что гармония этого места не разрушит даже мир современного человека – ведь близко расположился вполне цивилизованный поселок, жители которого, правда, почти незнакомы с хозяином этого храма. Сказка оживает.

Оставив немного веточек на утро, идем спать. Где-то вдали зарницы. 

21.04.
Сегодня мне не сидится в нашем кругу. Кажется, мы больше не вместе. Появившееся присутствие чуждых эманаций опустошает и тяготит меня. Защити, аджахор. Пусть меня не трогает своими щупальцами мир, где меня нет и не будет. Ухожу в пещеру, засыпаю. Сплю очень много. Меня поначалу пытаются будить. Но у них нет – зачем это нужно, сейчас быть с ними. Пусть аджахор решает, что делать той силе во мне, которая мне не принадлежит.

Сон затягивает глубоко. Сплю со свечкой. Просыпаюсь среди ночи, как раз время заменить свечку возле палатки Андрея и Наташи. На улице дождь. Инга сидит в глубине пещеры, и ее – уже третья – свечка очень чудно выглядит от входа. Переходим в палатку, и вскоре к нам  кот приходит, мокрый и голодный. Немного перекусил, просох, помурчал и ушел гулять. А сон все тянет и тянет. Пусть. 

22.04.
С любым отражением реальности можно взаимодействовать как с ней самой. Все отражения равнозначны. Вглядываясь в образы мира, мы созерцаем, как сплетаются его живые узоры: причудливой мозаикой, над пропастями большими и другими, бездонными, и еще иначе – как ясный свет, источник которого - мы сами.

Вода из главного штрека сегодня ушла совсем. Дошли до затыка. Там – приятный небольшой зал с намытым песочком. Выровняли насыпь, получили маленькую, на четверых как раз, удобную площадку. Сидим со свечами… Берешь одну живую нить и, не давая ей утянуть себя в пучину, которой она является, нанизываешь ее на другие. Мир расширяется до пределов вселенной, сужаясь затем, непостижимо как, на маленьком островке существования. Сейчас я не боюсь пропустить «самое главное», потому что наобещала своей Калачакре осознавать, например, камни.

Достаю камень «звездное небо». Глядя на его силуэт на фоне огня, вижу черноту – дыру в пространстве. Чернота живая, но камень – это удивительно, не дает провалиться в ее бездну, «держит». И вот я вижу точно такой же проем – вход нашей пещеры. Но теперь чернота снаружи контура, а внутри проема - горы освещаются грандиозными вспышками молний. Как будто та темнота, что была до этого осознана в камне, превратилась в эту картину за нашим окном. Меня поражает, насколько совпадают силуэты камня и входа пещеры – чистое осознание. Отражения становятся четкими и точными. Каждое – даже – слово, оставленное осознанно, теперь бисером вплетено в узор нашей тропы над бездной. Иногда мы даем себе «заблудиться», уходя за ветвящимися нитями. Чтобы осознать, как это легко – заблудиться, и как весь мир в каждой его точке на самом деле пронизан живыми линиями узора, отраженного из реальности. Мы находим их и движемся дальше. Так реальность двигалась сквозь нас и весь мир и не достигала конца своей бездны.

Сны снятся про отражения. Что-то еще осталось осознать, так много, на самом деле. Ему нет, не было и не будет конца. 

23.04.
Весь день над нами нависают пушистые белые башни облаков, на фоне фиолетового с синевой неба - грозные гиганты. Весна идет, отодвинув Кугиту ниже. Но мы не хотим переходить для промежуточной стоянки – постираться и т.д. Здесь мы дома.

Собираю полынь. Она меня завлекает дальше и дальше по склонам. К вечеру идем за дровами. Все так, словно только начинается наше путешествие. Мир свеж и нов, и приветливо смотрит на нас. Луна в зените, чуть меньше половинки. Ночь – темные сумерки, ведь луна светит ярко. Сидим у костра. Тепло, тихо – ветра почти нет.  Эх, сейчас бы пиалу вина, - глядя на жемчужину-луну в пиале с чаем, подумала. Перед сном почитали сказки-дневник. Каждый день – глубиной в полжизни. Завтра сброска, а, кажется, это только начало, и мы – у порога. 

24.04.
Утро ясное. Вскоре приходит Мухтар с бутылкой вина, как "заказано". Расположились за дастарханом в пещере недалеко от входа. В промежутках между застольем собираемся: лагерь сворачиваем, подношения делаем. Часть из них – Мухтару, пятому сейчас человеку среди нас, духу-помощнику, выразителю благоволения определенных духов. Мухтар изменился, он меньше хихикает, больше серьезен. Рассказывает легенды о местных магических событиях. Например, как у г.Бессаз (по-местному Домбрасарнай) в одной из пещер были найдены древние книги, вроде бы на арабском, но таком, что не перевести. Человек, который их нашел, не хочет их продавать за "маленькие" деньги, так они и лежат у него несколько лет уже. Но мы думаем, что в него вошли духи-стражи. Он теперь ни за что не отдаст книги, все время находя новые причины. Еще Мухтар говорит так: "Мы сидим сейчас, думаем хорошие мысли – это жизнь создает". Влюбленный в жизнь, он ценит все наши подарки – амулет, эфирные масла, общение.

Иду вглубь пещеры, в зал вчерашней стоянки. Оставляю подношение, прощаюсь с аджахором. Мы всегда будем вместе. Я не уйду отсюда никогда.

Стараюсь еще привести в порядок дорожный дастархан,  чтобы потом не забыть. Это будет непросто – вернуться.  И вот, сброска. Выходим на луну. До вершины поднимаюсь на пределе сил – все-таки то, что разделяет миры, не меряется расстояниями. Посидели немного на плато. Сколько еще заманчивых каньонов виднеется... И вниз.

Показался Ачисай – действительно приятный поселок в горах. Оттуда берем машину до Кентау. Едем через безжизненные миры. Дорога – несовершенная жизнь, созданная сознанием через несовершенных людей. Кругом вакуум, пустота. Только дорога – жизнь. Не в силах на это смотреть, засыпаю. Просыпаюсь только при въезде в Кентау. Это – остров жизни. Ее здесь цедит пространство через жизни людей, и она сочится по каплям. Собрать ее – нелегкая задача. Временщики жизни, убогие обыватели вселенной. А люди даже не замечают, что отдают свои жизни, чтобы сделать пространство живым на несколько мгновений осознания.

Дастархан, свечка – и жизнь становится концентрированней. Я не понимаю, как мы вернемся, как пройдем эту безбрежность. Впереди тянется пустота, и я не вижу, во что может войти живой свет. Я дергаю все подряд нити, чтобы найти живую и движущуюся. Но "там" - ничего. Только удержание силы в слоях, где меня нет и не будет, и не надо мне этого. Андрей говорит: то, что я вижу, крупинка в сравнении с тем, что есть. Я вспоминаю. Да, правда так. Я ищу, и все никак не могу найти.

Выезжаем в Туркестан. Это – просто выбор следующего шага за предыдущим. Куда-то ведь надо "поставить ногу". Никакой "эзотерики", только следование.

Водитель по пути рассказывает легенды. Например, про священный колодец, который одним дает воду – каплю или ведро, а другим не дает совсем. Приглашает нас приезжать еще, оставляет свой телефон.

У меня все равно нет другой тропы, и мы все же садимся в поезд.  Мы не стали пить, есть, курить, ходить в туалет. Никто ничего не знает. Все смиренно принимают движущееся разрушение. Засыпаем. А поезд идет.

Спустя несколько часов все-таки стелим дастархан, создаем вселенную. Камни Каратау постепенно появляются, собирая мандалу мира. В центре – свечка или напиток, собранный огонь. Делаем подношение проявленных форм четырем углам дастархана – ветру, огню, солнцу, луне. И другим четырем – огню, времени, ветру и воздуху-эфиру. Наблюдаем:  воздух, жизнь, наполнение приходят из собранной сути вещей, напитков, всего, что есть, а не извне сами по себе. И мы пьем их отовсюду, где находим. Гитара нам помогает собирать мир. Песня заполняет пустоту между мирами.

Въезжаем в оранжево-малиновый закат. Сначала – золото. Потом небо открылось оранжевым огнем, на его фоне – деревья. Мы захвачены этим зрелищем. Что за мир?! Как разыскать эти несколько оранжевых минут во вселенной, вход в чудесную страну? Что там, за входом? Что-то очень значительное происходит сейчас с нами. Мы видим что-то очень запретное для обычного восприятия. И оно промелькнуло, захваченное ночью. Луна, дождь, к утру – звезды. 

На последний – вовеки – вопрос слышишь, слышишь ответы.
И сияют в зените тобою воспетые ночи.
И уходит навеки земля, и зовет тебя – где ты?
Ты останешься здесь, ведь вселенная этого хочет. 

Над ветрами шумя, нисходя золотыми дождями,
Над тропою пройдя, над обрывом, по самому краю,
Этот свет не кончался, и он навсегда будет с нами.
Ты не знаешь меня, мой мир, но я тебя знаю. 

Я не буду больше рождаться, не буду я таять
Ни снегами весной, ни туманом, плывя над полями.
Я останусь здесь, у огня, не тревожь мою память
Ни мирами, ни той пустотой, что над нами.

P.S.  В 1922 году известный французский спелеолог Н.Кастере нашел пещеру с несколькими ходами, уходящими вглубь земли на несколько сот метров. В одном из залов через некоторое время были обнаружены статуи начала мадленовской эпохи, возрастом 20 тысяч лет, древнейшие из известных в то время. В его книжке "Тридцать лет под землей" приведен рисунок этих пещер. Здесь мы размещаем этот рисунок, так как эти пещеры удивительно похожи на те, что нашли мы. И даже вода в ходах...