Сказки

Сказки совенка, записанные его учеником

Сказка 10. Камень на вершине холма

Путешествуя по сказке совенка, я познакомился со многими сказочными существами, человеческими и нечеловеческими. Оказалось, что нечеловеческие существа умеют дружить с людьми не хуже, а иногда даже лучше, чем люди между собой. Различия происхождения порой не только не мешают этой дружбе, а, наоборот, делают ее исключительно интересной. С некоторыми из этих существ у меня возникла особая близость. Я нашел в нашей дружбе такой отклик и глубокое взаимопонимание, на которые не часто приходится рассчитывать, общаясь со многими из людей.

Однажды я познакомился с камнем, который жил на вершине холма неподалеку от нашего храма. Еще давно, беседуя с совенком, я услышал, что все камни — живые. И что среди камней попадаются настоящие уникумы, которые в своем развитии намного превосходят даже довольно развитого человека. Я не очень-то понял тогда, зачем совенок говорит мне об этом. Все равно ведь непонятно, какой в этом практический смысл. С камнем не поговоришь. Ему не изольешь свою душу. Я был готов принять слова совенка, что камни живые, как аксиому, но не понимал, зачем это нужно. Совенок смеялся надо мной и говорил, что слова все запутывают. То, что люди привыкли называть жизнью, для многих существ во вселенной лишь небольшой фрагмент настоящей жизни. Совенок считал, что я и сам когда-нибудь пойму глубину своих заблуждений в вопросах жизни и общения с живыми существами.

Так вот, камень жил на вершине холма. Среди молоденьких елей. Вокруг него встречались непонятного происхождения воронки метра три диаметром и глубиной около метра. Собственно, эти воронки и привлекли поначалу наше внимание. Мы стали присматриваться к месту, и вдруг увидели камень. Для здешних мест это было очень удивительно — встретить его здесь, на вершине холма. Он возвышался над поверхностью земли где-то на полметра. Его верхняя грань была абсолютно ровной, такой правильный квадрат, и имела ярко выраженный наклон, градусов тридцать. Один из углов квадрата был вершиной, другой, противоположный, смотрел вниз. Два остальных угла были на одной высоте. Боковые грани были расположены практически вертикально. Сразу же нас заинтересовало, почему верхняя грань камня наклонена. То ли его покосило, или же он был так установлен специально.

Почистив поверхность камня от еловых иголочек и прочей лесной «пыли», мы обнаружили на верхней грани камня выбоины, явно рукотворного происхождения. Одна, круглая, была в центре, еще по одной, продольной, располагалось в верхней и нижней частях. Мы сидели и осматривали камень, как вдруг незаметно стало что-то меняться вокруг.

Сначала было просто ощущение, что камень очень рад нашей встрече. Мы увлеченно осматривали его, с каждым осмотром обнаруживая новые детали. Деталей становилось все больше. Вот появились новые цвета и оттенки, стали заметны совсем маленькие элементы рельефа, какие-то хитрые рисунки начали вырастать на поверхности камня. Глубина изображения явно увеличилась. Скоро мы поняли, что буквально прилипли к камню и чуть не обнимаем его. Руки у нас всех лежали на камне. Он не был плотным, рука утопала в чем-то мягком и тягучем. Чувствовалось какое-то теплое притягательное биение изнутри камня.

Мы начали присматриваться друг к другу и заметили, что резкость, четкость всех внешних изображений пропала, в то время как камень был исключительно «ярким». Все вокруг немного плыло, но нас почему-то это совершенно не беспокоило. Мы забыли о том, что присели лишь на минутку, что есть и другие дела. Казалось, что мы вообще забыли все, что было «до» камня. Нами овладело подавляющее безразличие к нашим текущим делам. И одновременно с этим нас захватили радость и восторг от того, что вот мы снова и встретились здесь, у камня. Было похоже, что, благодаря какому-то нашему хитрому маневру, с нас спало наваждение. Теперь мы — это снова мы. Каждый очень хорошо понимал, нет, помнил, что он делает здесь, у камня. Меня переполняло счастье. Я знал сейчас, как сложно было нам отыскать эту точку вселенной. И любая борьба, любые усилия не слишком-то велики по сравнению с такой удачей. Даже если бы это было все, что есть — стоило рождаться, искать, мучиться сомнениями, быть идиотом. Затмение кончилось. Встреча состоялась.

Стало смеркаться. Мы сидели уже несколько часов! Уйти мы просто не могли сейчас. Тогда зажгли маленькую свечку и поставили ее в круглую лунку в центре. Ее плоскость горизонтальна, и свечка становится в нее очень удобно. Резкость восстанавливалась постепенно. Но глубина этой резкости была теперь другая: как до этого нас удивлял камень, так теперь и мы сами, и все вокруг получило дополнительную мерность.

Так мы сидели, не замечая времени. Свет в центре становился все ярче, а «снаружи» — все темнее. Когда свечка стала догорать, мы начали потихоньку подкладывать в огонь маленькие сухие веточки прямо с земли. Это казалось очень естественным.

…Если б я мог вспомнить и описать то, что происходило с нами у камня! Что за удивительные миры с легкостью распахивались перед нами! Мы знали что-то важное об этих мирах и о том, зачем отправились в столь сложное путешествие, чтобы «здесь» встретится «сейчас». Но время давно потеряло свою линейность, и все эти слова: сейчас, давно, происходило… способны только запутывать и искажать сказочную суть, открывающуюся возле камня.

Но, если я вспомню, я обязательно опишу наше путешествие как отдельные сказки, каждая из которых, я не сомневаюсь, может оказаться самостоятельной чудесной историей.

Мы были «огромны». Мы помнили тогда эти миры как величественные гиганты, осознающие «всю» вселенную. И очень скоро, как что-то давно известное, мы осознали важную и удивительную особенность той точки вселенной, где оказались. Свойство, придававшее ему уникальное значение. Это свойство волшебным образом породило отдельное существо — дух, воплотившийся в форму камня. Камень выражал эту особенность своим существованием безупречно и во всей полноте, доступной формам!

И вот в чем это свойство, как может его сформулировать бедный человеческий язык, отвыкший от магии. Это — особая асимметрия пространства. Вершина камня полностью соответствует одухотворенной экзальтации того мира, где осознал себя камень. Она — та или иная, заранее знать невозможно. Тот, кто сидит на вершине, испытывает некое переживание «всевластия» — ведь он и есть та душа мира, которая «достигает высот в данный момент ». Это объективно так, и всевластие не приносит какого-то удовлетворения. И «человек», сидящий на вершине, отрешенно переживает это всевластие, не проводя различий между огромным числом вариантов развития мира, а иногда даже между его жизнью и смертью.

Сила, экзальтируясь, начинает изливаться вниз. Там ее собирает тот, кто сидит снизу. Его сознание свободно от переживания переполненности и подавляющего безразличия к существованию. И, кроме того, он хорошо видит того, кто сидит напротив, и поэтому может проследить малейшие изменения в его «настроении ». Он — жрец, способный собрать и направить силу, которой — иначе — нет предела. Он способен направить ее в русло необходимого (но ведь сейчас я не помню — какого) сновидения.

Те, кто сидит в средней части камня, отчетливо видят центр и равновесие. Они и создают, в действительности, русло сновидения. Пользуясь их «подсказками» — магическими жестами, жрец обнаруживает русло. Иначе он не справится.

Свойства лунок в камне хорошо соответствуют тому, как течет сила. Если налить какую-то жидкость в верхнюю лунку, вы увидите, что она «пьет». Камень впитывает пролитое насколько это возможно. То, что не успевает впитаться, стекает вниз, к центральной лунке, и поглощается горящим огнем. То, что не успевает поглотить огонь, стекает в нижнюю лунку и собирается там. Нижняя лунка — не пьет! Она держит воду!

Были моменты, когда каждый из нас видел центр открывшейся сказки как стабильность, которую, казалось бы, ничто не может пошатнуть. И мы знали, что здесь, у камня — в этом удивительном месте вселенной, не бывает «случайных» посетителей. И мы видели, как из миров по руслам стекает сила, соединяя их. И делая возможным плавание для путешественников во вселенной.