Дорога от очага к Солнцу.

Тульская область. 26 июля - 1 августа 2007.

***

Сегодня наступил новый год в древнем мире любознательных майя. День вне времени майянского календаря, 25 июля, выглядел для нас днем завершения "эпох" и возвращения к той Калачакре, которую мы осознавали на Каратау (Каратау, март-апрель 2007 и Каратау, Западный Тянь-Шань, весна 2007 ). К той, чью прекрасную проекцию мы встретили возле подземного города на берегу, что прян и цветист.

Исследовав магические окрестности пещеры, мы убедились: здесь – Калачакра. Здесь дух местности являет ясный кристалл магической внепространственной и вневременной структуры. Работа с этой структурой поглотила нас, и мы жадно и восхищенно всматривались, как живые ткани мира пронзают грандиозные вспышки непостижимого сияния. Мы производили настройки в поисках ключа. И каждый раз натыкались "в последний момент" на несостоятельность современной цивилизации в отношении Калачакры как на загадочный камень преткновения посреди широкой дороги.

Работа в Москве привела к пониманию того, что "московское" пространство не выдержит дальнейшего сближения с этой структурой. Мы решаем выехать для практик к нашей пещере. При сборах наблюдаем, как взбудораживаются стихии, пытаясь очертить магический контур. Одновременно, хоть и по совершенно разным "причинам", выключают на несколько часов всю воду в домах у меня и у Инги. Когда начинаю петь мантру, в дверь раздается звонок. Выхожу – там никого. Набегают черные волны. И я снова понимаю – здесь не собрать. Надо защитить пространство и уходить в магически более приспособленные места.

Стараюсь доделать все дела до отъезда: пусть ничто не тянется в никуда. Сталкиваемся с проблемой масштабирования. Вдвоем не можем задать план, на котором будет устойчивая площадка для следующего шага. Нас все время выносит из одного слоя в другой. Время дождя за окном соединяет жизнь в контуре Калачакры. Ветер и дождь. Стражи.

Мы ищем третью точку соизмерения, чтобы выстроить геометрию рабочего пространства. Три – число огня, то количество человек, начиная с которого можно работать с его магической сутью. Перебираем то и другое. Не можем выбрать. Руми приглашен и говорит отказаться от потуг разума, попыток понять. Пусть сердце доверится любви как кормчему корабля.

Песни могли бы связать силу в слое, где мы сейчас. Пытаюсь найти Любовь – все другое сжигает ветер Калачакры. Но здесь мне нельзя даже быть чуть громче машин за окном. Оставляю попытки. Делаю подношения ритуалу огня, чтобы уйти в тень от беспощадного Солнца социально-бытовых коммуникаций. От свечи движется жар. 

***

Нас подправляют извне. Мы едем все-таки последним дизелем, а не с утра, как планировали, и все-таки втроем. Обозначение контура таким образом начинает выстраивать энергии. Болезненно, непривычно, но неуклонно сила входит в компактный контур. Настройки – в масштабах реального времени. Где-то вдалеке, невидимы – разрывы, но мы не соединяем, плотно сближая свои конфигурации на поднимающейся структуре. И, пока едем, аккуратно, стараясь не потревожить пучину, подсматриваем, как расступились в стороны тучные стражи над головой. За дверью – голубое, ясное и прекрасное небо.

На закате золотое Солнце делает небесный купол близким. Вот Солнце краснеет, отодвигая небо. И вот далеко-далеко малиновый огонек на горизонте. Сквозь дымку - огромный шар нездешней луны.

Сумерки темнеют, пока идем по дороге к нашему очагу на вершине. На привале созерцаем лес-дорогу на том берегу реки. Темные силуэты деревьев, за ними – дали. И вдохновенные потоки нисходят с горизонтов – к нам… Поворот на тропу к очагу. Над тропой, низко, едва возвышаясь над лесом, сияет Венера. Вот она касается кромок деревьев, и мы – у очага.

Усаживаемся. Делаем подношение Солнцу Калачакры. Над нами проступают звезды. Лебедь и Кассиопея обозначили Млечный Путь в нашем зените. Чуть позже огонь вверен дровам духа местности. Ясное и ровное горение до утра. Соль надолго делает пламя красивым.

Осторожно вкрапливаем в контур ритуала наши подношения осознанного присутствия Калачакре. И хотя энергии для наполнения всего контура не хватает, видим чуткие отклики мира на каждое наше движение.

Слушаем, как ветер трогает листья деревьев. Ясная настройка – звук ветра в листьях и звук ветра в костре совпадают. Созерцаем камень пещеры Каратау. Он открывает глубину, но что там, за светящимися облаками над его поверхностью, утаил. Самолеты всю ночь чертят жерди на куполе нашей юрты.

Небо чуть светлеет в утренних сумерках. Созерцаем высокие березы на фоне неба. Скоро они перестают быть «зелеными деревьями». Из точки примерно в центре дерева смотрим "все дерево". Черные структуры вонзаются в небо – оно начинается сразу – и трогают его, собирая. Способ прикосновения – ветер. Он исходит изнутри берез. А вот стекли другие черные структуры с неба, повисли, едва коснувшись земли. Глядя «насквозь», кажется, можно очень точно определить расстояние до «купола».

Здесь место любит такое созерцание. Делает его небесно приятным. Курим трубку и смотрим: дым становится голубым - как небо, а затем впитывается им.

Ложимся на землю – созерцать пока еще нежное, голубое небо. Наш взгляд образует дыру в зените. И тут же деревья начинают взволнованно колыхать листьями купол: куда уходит, куда, куда?.. Поднимаемся с земли. А вот и Солнце вспыхнуло огромным огнем сквозь густую листву.

***

Утром разбудило Солнце. Некоторое время вдвоем с Ингой обсуждаем параметры базовой площадки настроек. Дальше, с этой площадки, будем производить погружение, работать со входом "московской" Калачакры. Дальше – неизвестность, непредсказуемая данность реальности. Если что-то и можно еще предусмотреть, подготовить, то это – сейчас. Потом останется только действовать.

Я настраиваюсь на волну. Дунуло вглубь мира. На фоне силуэтов того, что здесь-и-сейчас, зашевелилась неизвестность и посмотрела на нас. Мы держим ветер в "парусах". Успеваю немного огорчиться, что базовая площадка слишком "высоко", слишком непривычно в отростках. Зато все связки работают вполне надежно. Энергии движутся неровно, но в руслах.

Сборы. Навещаем лесной очаг и "алтарь" - место для подношений духу местности. Делаем заброску части вещей. Тщательно подбираем концы. Следим, чтобы русла были максимально компактными при заданных параметрах настроек – мы, центр, место, наша Калачакра, циклы, имеющие внешние проявления. Соблюдаем. И все же, когда подходим к очагу попрощаться, на нас обрушиваются потоки дождя – он снова соединяет.

Давно не видела настолько красивый дождь. Он смыл даже воспоминания о мире "без дождей и ветров". Своей плотностью он заслонил чуждые образы, оставив только прекрасные холмы, небо и нас, идущих к пещере. И он – физически – приносит силу и свежесть.

Заброска. Все мокрые насквозь решаем забрасываться не переодеваясь. С горизонтов грохочет гром.

При подходе к журналу (в нем регистрируются все заброски-выброски в пещеру) натыкаемся на оранжевый конус посреди тропы. Знак, преграждающий движение. Вдыхаю из темноты – запах не опознаваем. Кто и зачем?! положил здесь этот разрыв, похожий на молнию? Спрашиваю у Инги и Лени – они не чувствуют запах. Доходим без вещей до журнала посмотреть, нет ли предупреждающих записей. Пару часов назад выбросилась тульская группа. У них все нормально. Пролистываю журнал еще назад. Тоже ничего. Забрасываемся. По пути восстанавливаем постамент для завалившегося набок зеленого чайника. И целуемся с ним – как положено по местному ритуалу входа. До Кельи доходим, не сбиваясь. Только один раз пещера завернула нас на Цветок – в тот зал, где мы сидели в последний раз перед этой заброской.

Келья. Мы заново учимся доверять друг другу, как будто это первая встреча. Келья – настоящий храм. Мы вступаем в присутствие. Волны реальности омывают наш зал. Мы выстраиваем огненные нити. Подземные ветра нам потакают, но мы сдержанно соблюдаем рамки, сохраняем непрерывность дорог. Каждый - своей.

Провожаем Ингу до Чайников – она пойдет купить напиток, подношение для ритуала огня. Темнота слишком густа.

На тропе – разрывы. Настраиваем тропу. Потом в тех же местах еще и еще раз натаптываем, оставляем свой след. Вот, Инга ушла на выход. Решили пока пройтись немного по системе. На первой же тропе нас закольцевало, и мы снова оказались в центральной галерее. Дошли до грота Заходи – там подождать возвращения Инги. Леонид выключил фонарь – хочет посидеть в темноте и тишине. Смотрю, как темнота втекает внутрь. Потеряли счет времени. Иногда вслушиваюсь в трескучий, или шипящий ветер, который, кажется, движется сквозь стены одним безразмерным потоком. Вспоминаю, что уже слышала раньше этот шелест – шепот неизвестности. Он стирает сознание, существование, как будто и не было никогда ничего. А весь мир – пустой лист, без единой закорючки. Его вхождение воспринимается физически и одновременно всем восприятием – потому что останавливает его, делает невозможным. Пока мы сидим здесь в темноте, Инга несколько минут сидит одна на одном из поворотов, ждет нас. Возвращаемся в Келью все вместе.

Песни строят нити из огня. Сил поднять целостные потоки недостаточно. Но все тропы досягаемы и просматриваются. Есть опасные разрывы. Пребываем на острова. Ищем развязки тех узлов, которые не распутаны в ритуальном присутствии других времен. Иногда появляются "берега" - зал, сама Келья. Снова созерцаем камень пещеры Каратау. Он легко открывает свои глубины.

Когда остаемся вдвоем с Ингой, видим, что нас двоих недостаточно для собирания в поднятом контуре. Сразу получают энергетическое разрешение те слои, где все битвы всегда проиграны. Смотрим, как уходят тоннели туда, где люди, которых мы знаем, так и не захотели сделать красивый и честный выбор. Переводим взгляд обратно к огню.

За теплом огня, собранного из потоков, приходят холод и дрожь. Рисую. Но снова дрожь. Огонь потерял тропки и не поднимается к нам. Переходим в палатку. Втроем снова находим равновесие. Сон.

Свечка погасла. Вылезаю из палатки поставить новую. Разглядывая рисунок, наблюдаем разрывы. Долго тянется время над бездной, пока, так и быть, мы втроем снова не соединяем.

Начинаем собираться на выброску. Вытаскиваю фигурки для подношений. Первое что выходит в подземный свет – оранжевый колпак – чум. Точь-в-точь, как знак перед журналом на заброске, его маленький близнец. Идем в Черепаху навестить подземный алтарь. Выбранные фигурки для подношений – крокодил с гитарой и камертоном, и дизель, едущий в горах мимо оранжевого чума – решили не оставлять здесь. Крокодила ставлю на вершине напротив входа в Келью. Дизель оставим потом на заколдованном повороте, там, где все время закруживает по дороге на Солнце. Перед самым выходом из лагеря Руми вплетен в очаровательный узор сказок Кельи. Ароматическая палочка догорает как раз в тот момент, когда пора сворачивать дастархан.

При выброске нигде не сбиваемся. Смотрим, как раскручивается волшебный клубок с путеводной нитью. Оранжевый знак отставляем в сторону от тропы. Снаружи теплый, чуть душноватый день. Доходим до очага, приветствуем его, пробуждаем затихшую под серебряным пеплом магию. Огонь движется жестко, пытаясь соединить силу на структуре. Немного позже Леонид уходит. Прощаемся, и начинается новый день. 

***Полнолуние.

Пока Инга провожала Леню, я пела. Песни прокладывают мосты.  И далее зачищаем нити выхода третьего человека. К ночи движение огня выравнивается.

Собираем по разу хворост. В сумерках идем взглянуть, нет ли луны. Вид на поселки вызывает романтические переживания. На горизонте – вспышки молний. Вдруг мимо нас и совсем близко пролетела сова в сторону луны. Бесшумно, словно плывя в лунной реке к ее бескрайнему озеру. Возвращаемся к очагу.

Через огонь смотрим пространство. Слушаем ветер. Он сегодня точь-в-точь как тот, что шелестел, шептал там, под землей. Если не знать, что здесь лес, деревья в листве, ни за что не узнала бы обычный земной ветер в этом шепоте.

Появляются звезды между подсвеченных луной облаков. Выходим от костра на светящуюся луной часть поляны. Над лесом – огромный шар – ясное зеркало. Поляна идеально круглая. Когда поворачиваюсь спиной к луне, вижу таинственный проем в стене леса – вход в "юрту". Подобно каньону, черные стены леса уходят вдаль, за горизонт, в миры. Бубен танцует на луне. Гулко отражается от стен и купола голос Калачакры. Весь мир слушает призыв. Возвращаемся к костру. Созерцаем угли и дым.

Нисходящие волны тянут к земле, в сон. Но мы стараемся дождаться полнолуния и рассвета, вытянуть его. Переходим в палатку, к дастархану со свечкой. Пытаемся выстроить, найти исходное пространство. Инга немного заблудилась. Отыскиваю ее. А вот и полнолуние.

***

Проснулись к полудню. Кофе пьем в тени кустов. Пишу сказку вчерашнего дня. Тем временем, вокруг нас кружат-жужжат полосатые, похожие на пчел, только намного больше. Ставим ароматическую палочку, созерцаем дым. Пчелы исчезли. Палочка догорела, и они появляются снова. Ставлю новую. Вношу колокольчик в дым. Звук касается неба и делает его твердым. Но пчелы не хотят уходить, хотят быть с нами. Все норовят присесть на вишудху то ко мне, то к Инге. И что они там нашли? Залезаем в палатку.

Читаем сказки вслух. Пытаемся осознать, нет ли разрывов, и как движется энергия. Вроде все ровно и выдержано. Вот разве что незнакомо.

Решаем остаться еще на ночь. Здесь для Калачакры место поуютнее.

Инга уходит в поселки по вопросу дома и в магазин. Я, немного подремав, выполнила танец для Солнца и три наших комплекса. Все четко – нити выстроены.

Иду собирать дрова. Собрала, поломала, а вот и Инга идет. Садимся перекусить возле очага.

Все очень вкусное. Песни подправляют настройки. Входим в сумерки. Они все гуще. И вот, огонь. Он разгорается, и наступает ночь.

Ветра нет. Все нити сосредоточены в огне. Направляешь внимание чуть в сторону от костра, и там начинает беспокойно шевелиться неизвестность. Нет, пока только в огонь…

Читаем Руми. И сразу пробуждается Калачакра. Звуки, бывшие до этого – монотонный хаотичный шум-гам – разом исчезли. Пространство вокруг плотно наполнено тишиной. В тишине, где-то вдали – одинокий лай собаки. Слышно всем телом, как она рыщет там, на страже одного из рубежей. И звук какого-то механизма, прямо из огня стелется вдаль. Вслушиваемся, и он становится ближе. Кажется, он прямо здесь, возле нас. Звуки не смешиваются ни между собой, ни с тишиной. Они приходят по разным тоннелям. А тишина – сама по себе.

Чувствую, что наш "зал" приобрел простые контуры. Емко и незамысловато звучит голос реальности. Стихи Руми посвящены огню и времени. Дочитываем, и мир-до-этого возвращается. Снова те же шум-гам.

Луна сегодня чуть выше, чем вчера. Идем спать, когда остался хворост только на утро. Немного лежим в палатке при луне. Чудно светятся угли в очаге, только они во всем мире такие оранжевые. А весь мир мерцает, очарован луной.

***

Раннее утро. Огонь внутри пробуждается неохотно. От рывка подъема загудели огненные нити, ища дороги в явленном мире. И мы тоже ищем. Собираемся, выходим.

Дорога бежит за горизонт, и прямо над ней поднимается Солнце оранжевым огнем. Идем на Солнце прямо от очага Калачакры. И дальше, все дальше бежит огонь проторенными тропами до самого очага там, дома в Москве.

Лучи Солнца натянули струны между небом и землей. Долго они остаются неизменно, как будто всегда так, ничем не потревожены.

Рисунок, песни. И вот, огонь выбился пламенем свечи в новом очаге. Замыкаем, подбираем нити и наблюдаем, как движется мир, отражая наше движение.